– Есть, ваше благородие! – сообразил мужик и помчался со двора. Вскоре раздались его трели, на них отозвался постовой от вторых ворот Департамента полиции. Со всех сторон стучали сапоги, к Лыкову спешили на помощь.
– Эй, сдавайся, – крикнул он боевику. – Только не убей никого с перепугу. Поживешь еще тогда…
И тут же изнутри грохнуло. Сыщик сразу все понял. Он ворвался в парадное: так и есть. Террорист лежал на полу, из раны в груди, пульсируя, вытекала кровь. Сообразив, что ему не вырваться, лохматый покончил с собой.
Утром паломничество в кабинет Лыкова повторилось. Все тыловые крысы Департамента полиции сочли своим долгом навестить героя ночного происшествия. Они совали палец в дыру от пули на сюртуке, разглядывали ожог на шее, хвалили сыщика. А тот был мрачен. Взять живым противника не удалось, а мертвые показаний не дают. С утра Алексей Николаевич положил в подмышечную кобуру «смит-вессон» и решил до окончания дознания с ним не расставаться.
К полудню самоубийцу идентифицировали. Им оказался житомирский мещанин Толстолес. По картотеке ПОО он проходил как кандидат в члены Боевой организации. Алексей Николаевич опознал по фотографии второго нападавшего, с офицерскими усами. Некто Савинков, только что сбежавший из вологодской ссылки. Вроде бы он социал-демократ и должен быть в Женеве. А он эсер и бродит себе здесь, в столице. Вот и верь после этого картотекам.
Глава 8
В тисках шпионства
Алексей Николаевич дописывал черновик акта дознания. Времени было вагон, никто ему не мешал. Начальство разъехалось, и не только оно. В столице стояло теплое лето. Все, кто мог, укатили на дачи. Семейство сыщика давно уже поселилось в Нефедьевке. Сыновьям стукнуло по девятнадцать лет, они росли богатырями, в отца. Юнкера на каникулах шалили: ходили на медведя с рогатиной, переплывали Ветлугу, дрались с деревенскими парнями из-за девок – вытворяли все, что полагается в таком возрасте. Дочка, принцесса Шурочка, тоже не сидела без дела. Она пригласила в имение своего приятеля-француза, с которым семейство познакомилось год назад в Париже. Молодой ученый, милый умный человек, похоже, влюбился в юную барышню всерьез. Александра тоже поддавалась. Варвара в частых письмах подробно сообщала, как развивается франко-русский роман. Осенью не избежать помолвки. Уедет, уедет принцесса Шурочка далеко-далеко, в Париж, в Латинский квартал. Родит там детей, лыковских внуков, и станут они французы. Что ж, пусть так. Лишь бы дочке было хорошо.
Предоставленный сам себе, сыщик никуда не спешил. Он сходил на Газовую, в сад «Альгамбра», где слушал «Птички певчие» Оффенбаха и дамского имитатора господина Арсикова. В театре «Буфф» посмотрел на знаменитую Вяльцеву в оперетте-феерии «Госпожа Луна». Разок отужинал в ресторане гостиницы «Европейская», славящемся не только кухней, но и дорогими девками. Мог там подцепить этуаль, но раздумал…