Послышался дребезжащий стук – мы пересекли приподнятый барьер на асфальте и погрузились в темноту промышленного квартала города, мрачного, закопченного района мастерских и складов. Я видел только вспышки пролетающих мимо огней. Джип замедлил ход, и я услышал голос:
– Синьор! Дальше нельзя!
Джанни нажал на тормоз и предостерегающе шаркнул ногой.
– Сегодня сюда проезд закрыт, – сказал жандарм.
Он приближался к нам. Голос становился громче.
– У меня приказ от отца Антония, – сказал Джанни.
Так здесь называли архиепископа Новака.
– Какой приказ?
Только бы Джанни знал, что делает! Когда Иоанн Павел ездил на этом джипе, его всегда сопровождал эскорт жандармов. Один звонок в отделение опроверг бы все, что насочинял Джанни.
– Завтра обещают дождь, – сказал он, похлопав рукой по горе полиэтилена.
– Ладно, – ответил жандарм. – Сколько вам потребуется времени?
– Десять минут. Мне нужно проверить, есть ли запас полиэтилена.
Теперь я понял его план. Завтра среда, день еженедельной аудиенции Иоанна Павла. Единственный случай, когда сейчас использовалась эта открытая «кампаньола».
– Сегодня сюда доступ запрещен, – сказал жандарм. – Идемте, я вам помогу.
Джанни напрягся. Нога выжала сцепление. Но не успел он отказаться, жандарм, судя по звуку, уже отодвигал стальную дверь. Джанни развернул джип и медленно задним ходом заехал в бокс.
– Чья это «альфа»? – услышал я его вопрос.
Мы нашли машину Уго.
– Это вас не касается, – отрезал жандарм. – Где то, что вам нужно?
Джанни не сразу ответил. У меня упало сердце. Он никогда не умел врать.
– Вон там, в ящиках, – сказал он.
Он вынул ключи из зажигания и наклонился, как будто что-то обронил. Когда его рука оказалась перед моим лицом, он ткнул пальцем в сторону двери. Видимо, что-то важное заметил с той стороны джипа.
Он ушел. Голоса затихли вдалеке.
Я осторожно поднял голову над низкими дверями папамобиля. Гараж был длинным и узким, места хватало, чтобы только-только проехать рядом двум машинам. Джанни встал у «альфа-ромео», ее двери были широко открыты, словно кто-то осматривал салон.
Теперь я понял, почему жандармы привезли ее сюда. Окно водителя разбито. Стекло вокруг дыры размером с голову потрескалось, как скорлупа. На сиденье валялись осколки.
Сердце застучало молотом. Я не мог выйти из «фиата», не привлекая внимания жандарма. Тогда я опустил установленное на петлях ветровое стекло и беззвучно соскользнул вниз по капоту.
Машина Уго была залита водой и пахла плесенью. В ногах у водителя жандармы поставили красную пластмассовую табличку в форме стрелки. Она указывала под водительское сиденье. Но там ничего не было, только прямоугольный отпечаток виднелся на покрытии, словно раньше на нем все же что-то стояло. Нужно посмотреть поближе.