Я хотел поблагодарить его, но он посмотрел на меня в зеркало заднего вида широко раскрытыми тревожными глазами и рассеянно спросил:
– Нашел что-нибудь полезное?
– Да, – ответил я.
– Тогда хорошо. – Он коротко кивнул.
Я вышел из джипа.
– Если тебе еще что-нибудь понадобится… – сказал он, нервно дыша.
– Ты и так уже помог, – перебил я, думая только о телефонном номере на листке бумаги. – Джанни, я очень тебе благодарен!
Он махнул рукой и сделал знак, будто звонит по телефону – приглашал звонить, если мне снова понадобится помощь. Его трясло. «Фиат» поехал к дверям гаража.
Я задумался о том, как часто мне приходилось видеть почерк Уго. Сколько листов бумаги для проповедей, исписанных евангельскими стихами, я проверил, когда он задавал себе после наших уроков домашние задания. Его руку я узнал бы везде. Но цифры на бумаге написал не он.
Непонятно, почему содержимое пакетов с уликами до сих пор оставалось под замком в гараже штрафстоянки. Если жандармы ждут, чтобы улики кто-то забрал, то, видимо, этот кто-то решил их никому не показывать.
Последний жест Джанни засел у меня в памяти. Знак телефона. Он подал мне идею.
Бельведерский дворец стоял позади гаража. Я взбежал по ступенькам в свою квартиру и, прежде чем войти, прислушался, тихо ли за дверью. Пока не сменили замки, осторожность не помешает. Но я увидел, что Лео кое-что оставил после нашего последнего визита: между косяком и дверью торчала упаковка из-под картонных спичек. Этот трюк он использовал в казармах – убедиться, что кадеты тайком не сбежали в Рим. Если картонка на полу – значит кто-то приходил и ушел. Если в двери – значит «пломба» не нарушена. Я вздохнул с облегчением.
Войдя, я пошел к телефону на кухне. Странно, что Уго потребовался мой домашний номер. Всякий раз, когда мы общались по поводу Диатессарона, он звонил на мобильный. Может быть, на этот раз он пытался связаться не со мной, а с Симоном. Но когда?
Я просмотрел список входящих звонков и не нашел там номера Уго. С незнакомого телефона – с ватиканским номером – всего три вызова, все в пределах сорока минут, в ночь накануне смерти Уго. Петроса и меня целый вечер не было дома, мы ходили в кино. Об этих звонках я даже не знал.
Голова дымилась от догадок. Я снова проверил дату звонков, чтобы убедиться наверняка. Казалось, кто-то проверял, ушли ли мы, присматривался к квартире, прежде чем взломать ее. При этом на следующую ночь – когда произошел взлом – не было ни одного неопределившегося вызова.
Я поспешно пролистал список до незнакомого номера и набрал его. Едва соединился, мне ответила женщина.