— Отвязалась? — спросил Карик.
— Да нет! Это оса перегрызла кол!
От удивления Карик даже сполз с мачты на палубу.
— Оса? — спросил он. — Что же она дура, что ли, чтобы палки есть?
— Вовсе нет, — сказал Иван Гермогенович, наматывая пойманную веревку на толстый пень. — Палок оса не ест, она приготовляет из них бумагу для постройки гнезда.
Валя широко открыла глаза.
— Осы умеют делать бумагу?
— Да. Они и человека научили делать бумагу из древесины, — ответил Иван Гермогенович и прочел ребятам целую лекцию об осах, о древесине, о старинных, давно забытых открытиях.
— Было время, — говорил он, — когда бумагу приготовляли исключительно из тряпок. Ученый Яков-Христиан Шефер, который жил сто пятьдесят лет назад, исследуя жизнь насекомых, научился у них делать бумагу из древесины. Рассматривая однажды гнездо осы, он заметил, что оно сделано из материала, который похож на бристольский картон. Он проследил за работой ос. И тут Христиан Шефер обнаружил, что осы жуют кусочки древесины и приготовляют из нее отличную бумагу.
Но в то время на открытие Шефера никто не обратил внимания.
«Прошло еще пятьдесят лет. Другой ученый, Келлер, напомнил людям про открытие Шефера и напомнил как раз кстати. В бумаге в то время уже сильно нуждались, а тряпок нехватало… Попробовали делать бумагу, как делают ее осы, из древесины… Сначала ничего не выходило, но потом дело наладилось. С тех пор почти вся бумага изготовляется исключительно из древесины».
— Ох, — сказала Валя, выслушав лекцию. — Значит, тут поблизости должны быть осы. Давайте-ка тогда поскорее домой пойдем.
— А и в самом деле пора домой, — согласился Иван Гермогенович.
Путешественники вернулись в пещеру.
* * *
Утром, чуть свет, они перекатили на корабль последние бочки меда, перенесли свои матрацы, захватили с собой яйца светляков.
Одно яйцо, как сигнальный фонарь, Карик прикрепил к верхушке мачты.
Он суетился теперь больше всех.
Бегая по кораблю, он кричал настоящим капитанским голосом:
— Эй, на юте! Подобрать шкоты!
— А что такое «на юте» — робко спрашивала Валя.
— Ну, там, где ты стоишь, — это и есть ют. Корма, значит. Гей, подбирай шкоты, юнга!
— А что такое шкоты?
— Шкоты — это веревки.
— А нельзя ли, — робко спросил профессор, — корму называть кормой, а шкоты — веревками?
Карик только усмехнулся.
— Ну что ж, называйте. Но я тогда буду называть муравьиные коконы муравьиными яйцами.
Профессор схватился за голову.
— Нет, нет, только не яйца, а коконы! Уж как-нибудь я усвою твою морскую тарабарщину, только, пожалуйста, не называй коконы яйцами.
Карик снова заметался по кораблю.