— О которой вы не можете мне рассказать.
— Согласись, и я скажу. Тебе нужно было доказательство того, что всё серьёзно? Ты его получил. Мы и правда должны были посетить этот завод, но через месяц и только космическое отделение. Я, признаться и не знал бы, что здесь есть пятый вспомогательный цех.
— Очень зря, мы и для космического иногда делаем.
— Мне нравится твоя смелость. В меру осторожная и при этом смелость. Выбор пал на тебя не зря. Так ты согласен?
— Хорошо. Если, как вы говорите, от меня ничего сверхъестественного не потребуется, я согласен.
— Отлично, — Яблоков улыбнулся.
— Так, что за дело?
— У нас новый контакт с особыми инопланетянами. Они очень развиты, превосходят нас во всех отношениях, но у них очень необычный подход. Они заявляют, что они наши боги.
— Что, простите? — ошеломлённо переспросил Ожегов.
— Да, да, — ответил Яблоков, — ты не ослышался. Они наши боги. Они изучили нашу историю и пришли к такому выводу. Теперь они силятся нам это доказать. Я не силён в этих вопросах, я промышленный советник и в основном по космосу. Но дело там хитрое. Мы обратились за настолько высшим советом, насколько это вообще может быть. Совет этот состоял в том, чтобы мы пригласили на обсуждение священника.
— И почему я? Я ведь даже толком историю религий не знаю. И в нашем деле не самый сведущий.
— Религия больше не дело, и историю знать не нужно. Ты, Вадим Ожегов, просто будешь присутствовать на переговорах, и если тебе будет, что сказать, ты это скажешь. Да, твоя смелость тебе пригодится.
— И что они от нас хотят вообще?
— Всё потом. Заканчивай смену, скажи соседям, чтобы приглядели за квартирой, а вечером я пришлю за тобой машину. Ночью мы улетаем.
— Хорошо.
— Ладно, можешь идти, а я докурю и пойду догонять своих. Инспекцию космических цехов тоже никто не отменял.
— Да. Конечно.
Ожегов поднялся, отошёл к двери и уже положил руку на ручку, после чего обернулся.
— А если мы просто пошлём их к чёрту? Будет война?
— Войны не будет, но посылать к чёрту люди из политического не советуют. Тебе всё расскажут, можешь не переживать.
— Хорошо.
— До вечера. И Вадим, подробностей никому не рассказывай. Скажи, что важное дело и всё.
— Конечно.
Конечно, помимо того, что Вадиму был показан действительный статус предстоящего мероприятия, на участие в котором он согласился, члены совета наделали кучу шума. По его мнению можно было всё сделать и скромнее, но они, видимо, побоялись, что он откажет, как не побоялся отказать Плетнёву. Теперь же каждый, кто вообще хоть как-то общался с Ожеговым, тут же спешил спросить, что случилось. Вадим так и отвечал, как советовал ему Яблоков — дело очень важное, но говорить нельзя.