Показания О. Михайловой Специальной Комиссии отличаются от рассказа А. Алексеевой лишь деталями: «В сентябре месяце 1941 года в лесу «Козьи Горы» очень часто раздавалась стрельба. Сначала я не обращала внимания на подъезжавшие к нашей даче грузовые автомашины, крытые с боков и сверху, окрашенные в зеленый цвет, всегда сопровождавшиеся унтер-офицерами. Затем я заметила, что эти машины никогда не заходят в наш гараж и в то же время не разгружаются. Эти грузовые автомашины приезжали очень часто, особенно в сентябре 1941 года.
Среди унтер-офицеров, которые всегда ездили в кабинах рядом с шоферами, я стала замечать одного высокого с бледным лицом и рыжими волосами. Когда эти машины подъезжали к даче, то все унтер-офицеры, как по команде, шли в баню и долго в ней мылись, после чего сильно пьянствовали на даче. Однажды этот высокий, рыжий немец, выйдя из машины, направился в кухню и попросил воды. Когда он пил из стакана воду, я увидела кровь на обшлаге правого рукава его мундира.
Однажды, как обычно, я и Конаховская работали на кухне и услышали недалеко от дачи шум. Выйдя за дверь, мы увидели двух военнопленных поляков, окруженных немецкими солдатами, что-то разъяснявшими унтер-офицеру Розе, затем к ним подошел оберст-лейтенант Арнес и что-то сказал Розе. Мы спрятались в сторону, так как боялись, что за проявленное любопытство Розе нас изобьет. Но нас все-таки заметили, и механик Гленевский, по знаку Розе, загнал нас на кухню, а поляков повел в сторону от дачи. Через несколько минут мы услышали выстрелы. Вернувшиеся вскоре немецкие солдаты и унтер-офицер Розе оживленно разговаривали. Я и Конаховская, желая выяснить, как поступили немцы с задержанными поляками, снова вышли на улицу. Одновременно с нами вышедший через главный вход дачи адъютант Арнеса по-немецки что-то спросил Розе, на что последний также по-немецки ответил: «Все в порядке». Эти слова я поняла, так как их немцы часто употребляли в разговорах между собой. Из всего происшедшего я заключила, что эти два поляка расстреляны».
Конвоируемых немцами поляков, которых солдаты группами по 20–30 человек вели на «Козьи Горы», видели (и слышали в лесу выстрелы) и другие жители окрестных населенных пунктов. Такие показания дали крестьянин с хутора «Козьи Горы» П. Киселев, плотник станции Красный Бор в Катынском лесу М. Кривозерцев, бывший начальник станции Гнездово С. Иванов, дежурный по той же станции И. Савватеев, председатель колхоза в деревне Борок А. Алексеев, священник Купринской церкви А. Оглоблин и другие. Вероятно, показания некоторых свидетелей вызывали у членов Комиссии какие-то сомнения, а, может быть, они просто стремились собрать побольше доказательств преступлений гитлеровцев. Как бы там ни было, но показания наиболее важных свидетелей, таких, как уже упоминавшиеся А. Алексеева, П. Киселев или заместитель бургомистра Смоленска Б. Базилевский, которые Комиссия имела возможность в какой-то мере проверить, она перепроверяла.