–
авт.). В исследованных архивных документах обнаружены списки военнопленных, которых партиями в течение апреля-мая 1940 года отправляли одновременно из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей в распоряжение УНКВД соответственно Смоленской, Харьковской и Калининской областей.
Собранные материалы свидетельствуют, что военнопленные отправлялись конвойными подразделениями Главного конвойного управления НКВД СССР железнодорожным транспортом по 90 – 100–125 человек соответственно по 2–3 вагона с 3 апреля по 10 мая 1940 года.
Следствие по делу продолжается».
Итак, следователи выяснили: 1) дела на военнопленных должно было рассмотреть Особое совещание, 2) из лагерей, подведомственных Управлению по делам военнопленных, поляков перевезли в какие-то лагеря, подведомственные областным управления НКВД, и 3) перевозили поляков до середины мая 1940 года (а этому факту огромное значение придают все адвокаты Геббельса). Словом, никаких доказательств расстрела поляков сотрудниками НКВД не найдено (дата окончания перевозок из одних лагерей в другие, как бы не тужились геббельсовские адепты, доказательством служить никак не может).
Письмо Генерального прокурора Н. Трубина датировано 17-м мая 1991 года. Но еще за девять месяцев до него В. Фалин опять предложил М. Горбачеву «определиться». Секретное письмо начинается словами «Уважаемый Михаил Сергеевич!», а заканчивается уверением «Ваш Фалин». Чего же хотел «его» Фалин от неуважаемого к этому времени миллионами советских людей Горбачева? Для начала он пугает «уважаемого» тем, что «Рядом советских историков (Зоря Ю. Н., Парсаданова В. С, Лебедева Н. С), допущенных к фондам Особого архива Центрального Государственного архива Главного архивного управления при Совете Министров СССР, а также Центрального Государственного архива Октябрьской революции, выявлены ранее неизвестные материалы Главного управления НКВД СССР военнопленных и интернированных и Управления конвойных войск НКВД за 1939–1940 годы, имеющие отношение к т. н. катынскому делу». И приводит уже известные читателям из письма Н. Трубина сведения. И никаких других!
Вывалив на голову генсека не имеющие принципиального значения для выводов факты, В. Фалин тут же утверждает: «Таким образом, документы из советских архивов позволяют даже в отсутствие приказов об их расстреле и захоронении проследить судьбу интернированных польских офицеров… Выборочное пофамильное сопоставление списков на отправку из Козельского лагеря и списков опознания, составленных немцами весной 1943 года во время эксгумации, показало наличие прямых совпадений, что является доказательством взаимосвязи наступивших событий.» Доказательством взаимосвязи эти совпадения, бесспорно, являются. Так же, например, как есть связь между тем, что В. Фалин был высокопоставленным государственным и партийным функционером в СССР, а потом стал немецким профессором. Не занимал бы высокие посты, вряд ли его пригласили бы занять «хлебную» профессорскую кафедру. Останься поляки в Козельском лагере, их судьба могла сложиться как-то иначе.