Аня осторожно прошла на балкон. Пол был выложен весёлой плиткой. Маленький плетёный столик и два стульчика. Цветы в полном порядке. Благоухают. А ведь она их обрекла на верную гибель, не оставив злодейке Галке ключ.
На столе лежал комплект ключей и письмо. Москва. Издательство «ЛИРА». Сердце рухнуло в преисподнюю. Анечка села, прочитала письмо. Глаза прыгали по строчкам, выхватывая: необходимые поправки… свежий взгляд…. всегда рады… наши реквизиты…
Сообразить Аня всё равно ничего не могла. Внутри визжал и бился моторчик, она кинулась разбирать чемодан, попутно побежала в душ, бегала из ванной в комнату, обнимала взглядом чистенькую кухоньку.
Никаких коммунальных отдельных шкафчиков и столиков. Бронин дубовый стол у окна, окружённый стульями с витыми спинками. Как он не попал на помойку, оставалось загадкой. Огромный от потолка до пола шкаф-сервант на современный манер.
В дверях проскрежетал ключ, не прошло и секунды, с разбегу на неё бросилась Галочка, сзади налетел и карабкался по ней Славик. Красномордый стоял в дверях и улыбался.
Стол собрали в момент. Упорхнув в комнату и прошуршав там пакетами, Аня вынесла на вытянутых руках платье. То, которое, «укоротить и ушить в груди» уже было не суждено. Славик был уже вооружён и очень опасен. А Юре досталась бутылка «Хеннеси», которую Аня планировала подарить маме. Да и ничего страшного! Для мамы подарков хватит и мимо «Хеннесси»!
После торжественного обеда, сидели на балконе, лениво перебрасываясь новостями: Броня родила девочку весом почти в три килограмма. Никаких отклонений. Конечно, ни о каком грудном молоке речи быть не может, но смеси отличные. Малышка ест хорошо. Илья сходит с ума, Броня цветёт. Вечером, когда все устали и разошлись по комнатам, позвонил Сева.
Вечером, когда все устали и разошлись по комнатам, позвонил Сева. Судя по всему, голову он потерял окончательно, звал на свидание и замуж, одновременно. Аня торжествовала. Она, конечно, никуда не пойдёт. Больно надо замуж! И комнату, что ли Галке отдавать? Разумеется, за приличное вознаграждение. Или подарить?
Эсфирь ссутулилась над горкой посуды в кухонной раковине. Мыть посуду занятие не из приятных, но не отложишь. Строгая дисциплина коммуналки держала в тонусе даже такую своенравную натуру, как Эсфирь Марковна.
Позади не струился злобный шёпоток, не бряцали пустыми чайниками страждущие их наполнить. Обитатели этой квартиры не имели ничего общего с обитателями Вороньей слободки, но порядок и коммунальные очереди соблюдались чётко.
Эсфирь Марковна аккуратно, со скрипом протёрла вафельным полотенцем чашечки и блюдца и водрузила их на изящный поднос. И по балетному, прямо держа гордую спину, понесла всё это хозяйство в свою, самую огромную во всей квартире комнату. В свои двадцать четыре квадратных метра.