Ла понимал — три волоска натягивать лучше, чем один. Если подует ветер, начнется снегопад, нижний волосок занесет, сверху останутся еще два. Соболь все равно попадется.
— Если бы украл соболя, то хорошую ловушку не поставил бы, — сказал Ла. — Хорошего бы взял и плохого не бросил…
Ла знал, кто ставит ловушку в три волоска.
— Это лочА! — сказал старик. — Это они такие ловушки любят делать. Видно по устройству.
Молодые парни переглянулись. Удога быстро поднялся и пошел вверх по тропке, читая следы и трогая их прутиком.
— А-на-на! — вдруг воскликнул он.
След оказался двойной. За крупным длинношерстным соболем прыгал тот самый пегий и лысый, что попался под стрелу. Этот пегий чего-то боялся и свой след в тайге не оставлял. Он старался след в след прыгать за хозяином тропки, но оступался.
Он, видимо, и жил тем, что крал добычу у хозяина или подъедал остатки.
Удога все понял. Лысый маленький соболь бегал по следам хороших соболей, портил их. Охотник решил его убить. Он выгнал лысого со своей речки, и тот попался на самострел Ла, приготовленный для другого зверька. Хитрец сам себя перехитрил. Теперь он, жалкий и горбатый, окоченел, скаля зубы в бессильной злобе.
Чей самострел — того добыча. Охотник оставил соболя соседям. Но чтобы не нарушать охоту на хорошего соболя, снова насторожил самострел. Он устроил это по-своему, словно поучая соседей, как лучше делать ловушку. Он выказал щедрость, не пожалел трех волосков и стрелы.
— Может быть, это Фомка? — спросил Пыжу.
— Нет, это не Фомка, — ответил отец. — Фомка охотится так же, как мы. Да он этой зимой пошел на Амгунь совсем в другую сторону. Туда ходят гиляки, и с ними приходят те двое лоча, которые убежали из своей страны и теперь живут на устье Мангму. Он пошел туда, чтобы встретиться с ними.
Фомка, сосед ондинцев, — бывший русский, поселившийся на Амуре и женатый на тунгуске. Его за русского никто не считал. «Он когда-то раньше был русским, сам забыл», — так говорили о нем. Ла знал след Фомки. Это тяжелый человек с большими лыжами. Совсем другой охотник подходил к ловушке сегодня. Этот был издалека и охотился по-своему.
— По следу, как по лицу, все видно, — сказал Ла сыновьям. — Он идет легко. На сучок никогда не наступит, — значит, глаз зоркий.
— Куда же он мог деться? Неужели взлетел?
— Нет, быть не может…
Оказалось, что охотник с разбегу спрыгнул с небольшого обрыва. Какой ловкий! Прыгнул раньше, чем доехал до отвеса.
Все разобрали по следам. И увидели на деревьях засечки. Русский звал соседей к себе.
Всем хотелось встретить этого человека и поговорить с ним. Ла поднялся и вырубил на коре дерева стрелку, показывающую дорогу к своему балагану. Так он приглашал русского к себе.