Длинный полукруг из лодок Самаров бесшумно скользил вниз по реке. Удога шел с краю. Лодки промчались в тень. Сбоку подплывали ржавые береговые утесы. В сырых, тенистых расщелинах зеленели березки и отцветал багульник. Каменные козырьки во мхах и лишаях висели над выступавшими берегами.
В волнах, где обе речные быстрины, сшибаясь, разводили мутный водоворот, прыгнула огромная калуга. Она исчезла под водой, но тотчас снова всплыла, перевернувшись вверх белым брюхом. Рыбаки рисковали пропустить ее, потому что она плыла в стороне от ряда сеток.
Расплескивая воду зубчатой хребтиной, она пронеслась широким полукругом и заиграла, ударяя хвостом.
— Кому-то пошлет ее Му-Андури? — прошептал Пыжу. — Нам бы в сетку загнал…
Едва огромная рыбина задела сеть Уленды, как старик застучал большой деревянной колотушкой о борт своей лодчонки. Рыба испугалась и, заметавшись, запутала себя в сетку.
От неожиданного рывка ее Кальдука Маленький, державший веревку, поскользнулся и, выпустив тягач из рук, свалился через скамеечку на днище.
— Скорей вставай и наваливайся на другую сторону, а то перевернемся, охрип от волнения Уленда, а сам, ухватив погон,[28] стал навертывать его на колок от весла.
Сородичи поспешили дядюшке на помощь. Ногдима и Удога перескочили в его угду. Калугу, как она ни ярилась, подтянули к борту, всадили ей в брюхо багры и раскровенили ее хрящеватую голову колотушками.
По дороге к стану тут же, в лодках, съели хрящи и все, что повкусней…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
КАЛУГА И СОХАТЫЙ
— Эй, Уленда, а знаешь, почему твоя калуга вкусная? — насмешничал дед Падека.
Уленда блеснул глазами и пригрозил деду мокрым шестом. Он уж чувствует, что сейчас над ним начнут смеяться. В лодке Уленды один гребец и тот слабенький; приходится дядюшке и на тихом течении помогать Маленькому шестом, чтобы не отстать от своих.
— Так почему у калуги мясо вкусное? — веселится дед.
Четверо здоровенных сыновей Падеки, сильно откидываясь, ворочают тяжелые греби. Лодка сечет воду.
— Ну, так почему же калуга вкусная? — басит из соседней лодки Кальдука Толстый — огромный неуклюжий мужик с черными усами.
— Вот слушайте, — поднявшись, озирается дед Падека, как бы приглашая всех плывущих послушать про калугу и сохатого. — Старая сказка на новый лад, — подмигнул он дядюшке.
— Бе-бе-бе-е! — рассердился Уленда.
Он кинул шест в лодку, отвернулся и заткнул уши. Кальдука изо всех сил налегает на весла, но дядюшкина лодка отстает.
— Сохатый шел берегом, — заговорил дед, то и дело поглядывая за корму лодки. — Вот он шел бережком и захотел попить воды. Подошел к Мангму… А калуга высунулась из воды: «Здравствуй, сохатый!» — Дед вытянул морщинистую шею. — «Здравствуй, калуга!» — «Дай мне мяса», — сказала калуга. «Дай мне своих хрящей», — сказал сохатый. Они согласились поменяться: калуга взяла мясо, а сохатый у калуги хрящей. Калуга положила сохачье мясо под жабры, вокруг головы у нее сохачье мясо. А сохатый положил калужьи хрящи себе на нос. С тех пор калужье мясо вкусное, как сохатина, а у сохатого на носу как калужий хрящ. Вот и вся сказка про сохатого и про калугу… Эй, ты зря боялся, что я над тобой посмеюсь! — кричит он отставшему дядюшке.