Это открытие вызвало у Самаров новый прилив злобы к мылкинским.
— Бельды приходили! Так мы и думали!
— Хитрые, хотели нас окружить!
— Зайцы! Боятся нас днем…
— Спящих перебить собирались. Не забудем, как нас зимой обидели! — грозили они оружием по направлению Мылок.
— Заметили нас! Еще хорошо, что от них спрятались, на новое место ушли. Теперь они не знают, где мы, — говорил Ла.
— Значит, следили за нами! — восклицал Кальдука Маленький.
— Вот! А ты говорил: мириться с ними надо. Нет, совсем не надо мириться с Бельды! — раздались голоса.
— Конечно! Ведь это Бельды!
— Они на нас ночью напасть хотели, чтобы убивать, все равно что напали… Мы сюда калугу ловить приехали, не трогали их, даже и помириться бы согласились. Но теперь на себя пеняйте! Вырежем у вас всех мужиков в деревне и всех мальчишек.
В этот день калуга совсем перестала играть, и рыбаки разъехались. Одни лишь Самары из Онда остались в додьгинских тальниках, ожидая удобного случая напасть на Мылки.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
В ГЬЯССУ
Чтобы одержать победу над Бельды, Самары решили угостить духов.
— Надо их напоить водкой, — сказал Ла. — Кто съездит в гьяссу?
Отъезжая из Онда, Самары захватили с собой на всякий случай меха, годные для продажи.
— Конечно, надо духов угостить: где же у них в тайге арака! — соглашались старики. — Им хочется араки. Тогда уж они нам хорошенько помогут.
— Я поеду, отец, — твердо сказал Удога.
Но отец, казалось, не слыхал его.
— Кто смелый? — спрашивал Ла. — Поедешь, Ногдима?
— Нет, нельзя мне… Я плохой сон видел.
— Давайте я поеду, — громко повторил Удога. — Я крепко спал, ничего не помню.
— Как ты не боишься? — удивился Кальдука Маленький.
— А что бояться? Я куплю водку потихоньку, чтобы не заметили Бельды и маньчжуры. Ветра нет, погода тихая, и я быстро поплыву на берестянке. А мылкинские не на речке живут, у них нет легких оморочек, они плавают по Мангму в больших, тяжелых плоскодонках или на деревянных оморочках, так что меня не догонят.
«Когда все про нее узнаю, можно будеть поехать в ее деревню, познакомиться с родичами, потом свататься», — думал Удога.
— А вдруг нападут на тебя среди протоки? — спросил отец.
— Возьму с собой рогатину и первому же, который полезет, разрублю всю морду, как медведю.
— А волна начнется? — испытывали парня старики. — Как в оморочке обратно поедешь?
— Волна не набежит, — уверенно ответил Удога, — тихо.
Как ни болела у Ла душа, но он позволил сыну ехать.
— Очень смелым тоже плохо быть, — пропищал трусливый Уленда. — У нас отца матери брата сын, на Горюне который жил, был отчаянный, он все хвастался: мол, никого не боюсь. Те, кого он не боялся, до сих пор живы, а его давно убили…