– Даже внуков видеть не хочет! – вдруг заорала на весь салон дочь.
– А сколько внукам лет? – поинтересовалась моя новая помощница.
– Ну, их еще нет, но ведь когда-то будут. А она вообще не захочет их увидеть. Я точно знаю, – c железной логикой проговорила скороговоркой застенчивая моль.
Мужемоль изобразил китайского болванчика (благо, было нетрудно) и закивал эллипсоидной головой с ушами от сахарницы в знак согласия.
Адвокатская поговорка «Гонорар не гонорея, получи его скорее» была не к месту. Дела пока не было и в помине. Мы договорились, что я, если удастся, переговорю с Зинаидой Павловной, а затем мы все решим. Любимая успокоилась, так как романтический Шаббат оставался нетронутым, и вся капелла, воодушевленная прибавкой тяжелой адвокатской артиллерии, пошла нас провожать до дверей.
Напоследок бывший муж отвел меня в сторону и шепотом попросил дать ему наводку на хороших проституток, так как он первый раз в Париже.
Объяснение убитого горем брошенного супруга впечатлило, и я дал ему адрес посольства одной страны, объявившей нам санкции:
– Там полный дом б…ей. На вывеску не обращайте внимания. Камуфляж. У вас будет большой выбор, – добавил я, и мы отправились с любимой на антикварное биеннале.
В прошлый парижский раз я провез в Москву контрабанду из двадцати четырех устриц, и таможня полностью лоханулась, ничего не заметив, так как после обеда они были все во мне вместе с таким же нелегальным сыром.
Несостоявшиеся жемчужные мамы, сыры бри, и шевр, и бокал «Сансер» ожили в каком-то виде уже сутки спустя на Арбате, где ни красного, ни зеленого коридора не было.
На этот раз до пересечения границы было еще далеко, но устриц хотелось, как тогда, и мы пошли ужинать в потрясающий La Coupole – торжество морских гадов и ар-деко.
Когда я выковыривал не желающую умирать пятую беспозвоночную моллюску, в сидящей на отдельной табуретке «Шанели» «забурдыкал» телефон. Чужие разговоры я никогда не слушаю и поэтому с удовольствием углубился в гугловые новости.
– Ты можешь хоть на один вечер оторваться от телефона? – спросила любимая, закончив разговор. – Между прочим, я тут для тебя работала.
И действительно, оказалось, что ужин был потревожен одной из двух «стервозных подруг», которые не подпускают близко «спиногрызов» к Зинаиде Павловне. Мир тесен: и подруга посещала или еще посещает курсы искусствоведения, успешно возглавляемые моей любимой. В то же время не́кто из утренней бригады нытиков потихоньку (в надежде на отдельный валютный паек) стучит мамане через ее подруг. ЗэПэ (Зинаида Павловна) же, узнав, что в битву пригласили адвокатскую «бабочку», совместила в голове курсы, подругу Лену, владелицу искусствоведческих курсов и исходящую от «бабочки» опасность, попросила подругу связаться и поговорить с моей любимой. Мало того, в телефонном разговоре была уже назначена встреча на сегодняшний вечер в составе: Зинаида Павловна (вдова, мать, разведенка и «редкая жадюга» по версии марамоев из утреннего квартета), Лена («подруга-стерва», слушательница курсов, звонившая пять минут назад) и любимая (без комментариев). ЗэПэ и «Лена-стерва» остановились совсем не в George V, а в отеле Le Meurice (штаб-квартира гестапо во время войны, между прочим), куда срочно моя мадам намерена выехать.