Поняв это, я почувствовал себя бегемотом с самкой в зоопарке, но, ввиду отсутствия умиления в глазах толпы за оградой, переквалифицировал свои ощущения на Мацуева на сцене Московской консерватории во время клинча с инструментом. Любимая тихо предложила мне угостить козловатых зрителей недоеденным омлетом с сыром.
Наконец, от стоячего квартета отделился объект мужского пола в бирюзовых штанах и сопровождающая его бледная моль лет двадцати – двадцати пяти.
– Я извиняюсь, конечно, – начали, заикаясь по-русски, бирюзовые брюки. – Вы, случайно, не тот самый адвокат?
– Из «Татлера»… – подвякнула моль.
– Да. Это Александр Андреевич! – недобро ответил в ре-бемоле мацуевский рояль, одетый в те же цвета, что и знаменитый классический Steinway.
– А вы, наверное, супруга? Или подруга?
Если бы любимая могла поманить бирюзовые штаны к себе указательным пальцем, лежащим на курке какой-нибудь «беретты», после такой фразы она бы это сделала, не задумываясь.
– Мы тут вас увидели и решили, что это судьба.
«А она решила по-другому…» – читалось в глазах любимой.
– Я – бывший муж. А это – Наташа, моя бывшая дочь. То есть, извините, это дочь моей жены, которая нас бросила. Можно я расскажу все с самого начала?
– Ты не будешь портить нам романтический weekend этими клоунами? – спросила любимая, когда квартет отошел, договорившись встретиться с нами через пятнадцать минут в гостиной.
Я начал что-то блеять про трудности бытия, о том, что клиентами не разбрасываются, что надо помогать людям «в биде», но любимая стояла на романтическом своем, пропуская мои туманные обещания визитов «Булгари» и «Картье» мимо и так весьма бриллиантовых ушей.
К моему удивлению, квартет попросил именно нас двоих выслушать их историю. Суженая, интуитивно понимая, что процессом можно в случае чего поуправлять, безоговорочно приглашение приняла.
История же оказалась довольно необычной.
Семья «газовых нефтяников» потеряла папу несколько лет назад. Инфаркт. Сгорел на работе или на модели – история умалчивает. Хотя, в общем, при больших деньгах для наследников это «рояля не играет». Но человек был вроде более-менее нормальный. И практически все нажитое вовремя переписал на жену. Поэтому в завещании был только всем привет с того света. И несколько дач с квартирами.
Казалось бы, хорошо? Ничего подобного. Все плохо. Вдова через пару лет вышла замуж за идиотика в бирюзовых слаксах (бывший папин помощник), который сидел напротив нас, но вскоре послала его и уехала за границу.
Дети (дочь – 22 и сын – 20), супруг/несупруг и муж дочери объединились в поисках беглой мамаши с целью отъема папиных денег, хотя бы в жалкой пятидесятипроцентной части. Что составляет «от трех ярдов»… уже особого значения не имеет, сколько составляет. Хотя хочется отнять все, потому что мама – «издевательская жадина» (а где-то, по большому счету, и «говядина», не говоря уже про «турецкий барабан»). Связи с ней никакой нет, а есть только выставленные линией Маннергейма две школьные подруги («твари и суки»), которые к ней не допускают («мама болеет, никого видеть не хочет» – полное вранье) и переводят детям какие-то жалкие подачки («просто мерзкая наглость при таких деньгах!»). Мало того. Пару месяцев назад она развелась по доверенности, оставив «голубоватые штаны» с… Вообще ни с чем. Общие знакомые сказали, что она прилетает откуда-то завтра, остановится в этой гостинице, и тут-то они ее и накроют. Но когда «смычковый квартет нытиков-стонотиков» увидел лицо с бабочкой, да еще в очках, то они решили, что лучше всего доверить эту миссию мне (помните: «Судьба!»). Мамашу надо уговорить, запугать, умолить, покусать или просто съесть, ну, в общем, как я захочу, но чтобы деньги были. А то, что я здесь с любимой, так это еще и совсем здорово, потому что мамахен еще баба в расцвете сил, и перед такой красотой (думаю, что имелся в виду счет в швейцарском банке) никто не устоит, «а ваша ненаглядная разгуляться не даст и только поможет уговорить родственницу на мировую».