– Говори! – приказал он, не глядя в ее сторону. И Роза на миг растерялась, не зная, с чего начать.
– Наверное, Милтуэйт – приятное место для жизни, – сказала она первое, что пришло в голову, чувствуя неловкость от того, что затевает с отцом какой-то пустопорожний разговор. Да и не станет он терпеть ее болтовню слишком долго.
– Место как место, – ответил он ровным голосом. – Но доживать я собираюсь в нем. Природа здесь богатая и очень подходит для моей работы. Все эти горожане, томящиеся в клетках многоквартирных домов, им нравятся подобные пейзажи. Они смотрят на горы, и воображение подсказывает им, что, оказывается, в мире есть еще много чего интересного и важного, помимо их бессмысленного и серого существования.
– Но с деревенскими ты не общаешься, да? И друзей здесь не завел? – Роза запнулась. – Живешь один?
– Да, я живу один. Послушай! Мы не виделись с тобой двадцать с лишним лет. И как видишь, все эти годы я отлично справлялся без дочери. Так зачем же мне нужен кто-то посторонний? Чтобы он тут путался под ногами и мешал работать! – Джон отвернулся от холста и посмотрел на Розу с нескрываемым раздражением. – Уж таким я уродился! В этой жизни мне никто не нужен. Единственное, чего я хочу, – это чтобы меня оставили в покое. Все! Одиночество – это самое лучшее из того, что мне надо. В какой-то мере здесь я его обрел.
Роза вздохнула и снова обратила взор на полуоткрытую входную дверь. Развернуться бы сейчас и бежать отсюда, неожиданно мелькнуло у нее в голове, бежать и бежать без остановки, пока хватит дыхания в легких. И только потом остановиться где-нибудь на склоне и вдохнуть в себя полной грудью чистый свежий воздух, не загрязненный присутствием этого странного и совершенно чужого ей человека. Неужели ее отец всегда был таким? Нелюдимым анахоретом и бирюком. А ее пронизанные солнечным светом детские воспоминания – это всего лишь игра воображения, фантазии, которые она сама себе напридумывала о человеке, которого когда-то любила.
– А куда же подевалась Тильда? – осмелилась наконец спросить Роза, чувствуя солоноватый привкус на искусанных до крови губах. Как, какими словами можно пробудить в нем хоть какие-то чувства? – Ее ты тоже использовал и выбросил вон? После всего того, что ты сотворил с мамой, бросил ее, разрушил семью, ушел из дома, не оглянувшись, ты повторил то же самое с ней?
– Мои взаимоотношения с Тильдой тебя не касаются! – отрезал отец. – Ты и она – это две отдельные главы моей жизни. И обе они на сегодня уже из прошлой жизни.
– Простая же у тебя логика, как я посмотрю! – воскликнула пораженная Роза, начисто забыв о намерении оставаться такой же бесстрастной и непроницаемой, как и ее отец. – В свое время ты решил начать новую жизнь, сломав при этом чужую. Потом так же легко сломал еще одну жизнь. И что? По-твоему, эти две сломанные жизни не имеют между собой ничего общего? Дескать, все в прошлом, и точка. А знаешь ли, что для детей вообще не существует такого понятия, как срок давности?