— Подумаешь, помрет. Верия ему уже могилку подыскала на третьем уровне. Будем надеяться, еще одно тело там поместится.
— Чего?! — искренне опешил темный. — А она-то откуда здесь взялась?!
— Поучаствовать захотела, — доверительно сообщил я и, услышав снаружи осторожные шаги, незаметно подмигнул растерявшемуся от неожиданности Алесу. — Способная девочка. Надежная. И любознательная, что вообще прекрасно.
Тот, словно тоже что-то почувствовав, беспокойно покосился на закрытую дверь и вполголоса пробормотал:
— Вот уж никогда бы не подумал. Надеюсь ты не пожадничал и позволил ей попрактиковаться?
— В меру ее скромных сил, — ответил я совершеннейшую правду, от которой лежащего на столе де Регилля едва не перекосило. — Пора девочке набираться опыта, не то до старости доживет, а трупы вскрывать правильно так и не научится.
— Так ты ее только к трупам подпустил, что ли? — с подозрением уставился на меня Алес.
Я сокрушенно развел руками, снова махнув окровавленными пальцами перед носом тревожно замершего графенка.
— Увы. На начало она не успела. Это сто лет назад в пыточную направляли со второго курса, а сейчас хорошо, если с шестого позволят. Измельчал народ, ох как измельчал. Хочешь, я тебе первые две главы из «Практикума» сам продемонстрирую?
— Будешь препарировать? Ты?! — недоверчиво переспросил темный, а потом обеспокоенно уточнил: — А тело мне не испортишь?
— Я его подлечу. А ты потом заново вскроешь, идет?
Алес с сомнением подошел, потыкал пальцем в бледное до синевы «тело», словно внимательная хозяйка, проверяющая готовность блюда. Скептически поджал губы. Помялся, доводя тем самым пленника до нужной кондиции. А потом неохотно кивнул.
— Ладно. Но только потому, что у тебя опыта больше.
— Договорились. Как у нас дела с алтарем?
— Порядок, — пренебрежительно фыркнул темный. — Зря я его, что ли, в твое отсутствие досуха выкачал, чтобы потом побольше влезло? Можешь не стесняться — алтарь и троих таких выпить способен. Но учти: если все-таки испортишь тело, поймаешь для меня другого!
— Не волнуйся, все потом наверстаешь. Неужто на нас с тобой светлых не останется? — Я расплылся в жутковатой ухмылке и, радостно потерев руки, обернулся к де Региллю. — Какое счастье, что у нас есть еще один живой и послушный мертвец! Перстенек твой молчит, подмоги не будет, дружки уже свое получили и спят беспробудным сном. До утра времени полно, дежурный на полигоне чем хочешь поклянется, что вы там были одни. Ух, до чего я люблю, когда дураки сами себя подставляют! Зато тебя мы приготовим неторопливо, как положено, затем помоем, побреем, разрежем, внутренности достанем.