– Как работает защита? – спрашиваю, наконец.
– Очень просто. Помнишь чувство, которое было, когда я щелкала пальцами?
– Конечно, помню. Как будто струна…
– Не объясняй. Просто помни. Это чувство – маячок. Защита выдерживает определенную мощность воздействия. Пока сила атаки ниже предела, тебе ничего не грозит. Но если почувствуешь это, – она щелкнула пальцами, – значит, сила атаки начинает превышать мощность защиты. Тогда ты в опасности. Немедленно разрывай контакт.
– Насколько быстро?
– Ни одна суггестивная методика не срабатывает мгновенно. Врагу понадобится несколько минут, чтобы как-то повлиять на тебя. Не давай ему этого времени. Как только зазвенела струна – уходи. Обещай, что сделаешь так, – и я буду спокойна.
– Обещаю.
– Спасибо!
– Это тебе спа…
– Да ладно!
– Не могу передать, как я тебе…
– Говорю – да ладно! Я это сделала не для тебя, а для собственного спокойствия. Иметь на совести твои похороны – не то, о чем я мечтала… А если хочешь поблагодарить – угости бифштексом.
– С удовольствием! Угощу чем угодно!
– Но не сейчас, а потом – когда поймаешь своего убийцу.
– Хорошо.
Вопрос не дает мне покоя, и я говорю:
– Марина, как работает то, что ты установила?
– Ни за что не скажу. Оно работает, пока ты не осознаешь. Вытащишь в сознательное – лишишься защиты.
Иду на вы
Во дворе этого дома я был дважды: утром 21 мая, перед памятным первым допросом (не сосчитать, сколько же их было потом!..), а затем – ночью следующего дня… Сейчас – третий раз.
Я въехал сквозь арку в тесный тенистый дворик, обжатый дореволюционными четырехэтажками, легко нашел «октавию» Малахова, заблокировал ее своей машиной и принялся ждать.
Я мог, пожалуй, подняться к нему, позвонить в дверь. Он, возможно, даже впустил бы. Но от мысли войти в ТУ квартиру мороз пробирал по коже. Удивительно, что сам Малахов вернулся сюда! Неужели не нашлось родственников или друзей, у кого пожить первое время после освобождения?.. Впрочем, на суде и вправду знакомых Малахова было крайне мало – два-три человека, и те, по всему, не особо близкие. Одинокий, лишенный друзей убийца…
Времени было вдосталь. Я взял отпуск. Я не собирался ни в какие путешествия, хотя все сочувствующие – а их нашлось немало – единодушно советовали мне это. Отвлекись, развейся, смени обстановку… Новые впечатления, еще чего-то там новое… Нет, я не хотел ни новых приключений, ни развеяться в дальних странах. Но ходить на работу вдруг стало невыносимо. Устал от Бетси, энергично и приторно сопереживающей; устал от самодовольной замужней Элен, которой, по большому счету, на все плевать; особенно устал от капитана Сана Дмитрича, поверившего в итоге – скрепя сердце, не без труда, но поверившего! – в предсмертное сумасшествие Дима. «Владя, такое дело… Все совершают ошибки, даже лучшие из нас. Все рано или поздно срываются – работа у нас такая. С этим смириться нужно, Владя…» Не видеть бы их всех какое-то время – то ли недельку, то ли пару лет.