— Не боишься сгореть?
— Мне это не грозит. Я вырос в Маэлонии, там солнце еще жарче, чем в Лавуа.
Поместье, замок… Винсент говорил, что мой муж занимался восстановлением наследства. Все это наверняка заняло не один день, но вряд ли его владения так уж невелики. Аристократы вроде него живут исключительно за счет аренды земель, а земли в Лавуа плодородные, богатые. Ту же лаванду широко используют в парфюмерии, не говоря уже о виноделии.
— У тебя земли…
— От Ларне до побережья. И часть Южного берега.
Ничего себе. Да, он явно не бедствует.
— Ты купил этот шалаш, чтобы досадить мне?
Он повернулся и провел пальцами по моей щеке:
— Я здорово тебе досадил брачным договором. Думаешь, требовалось что-то еще?
И то верно.
— Тогда почему?
— Чтобы содержать большой дом, нужно много прислуги. Не люблю посторонних.
Вот уж не сказала бы. Мой муж, который ни одного бала не пропускает и подружился почти со всей Энгерией, который может разговорить любого — от чернорабочего до графини — с небывалой легкостью и не любит посторонних? Я вспомнила, что он называл Жерома другом. Но как можно дружить с тем, кто ниже тебя по статусу? Нет, чего-то я определенно не понимаю.
Анри, прищурившись, смотрел на меня, а потом поднялся и принялся расстегивать штаны.
— Не знаю, как тебе, но мне нужно охладиться.
Когда его брюки упали вниз, я поняла, что мне тоже.
— Присоединяйся.
В воду он вошел красиво, почти без брызг. Интересно, есть ли что-то, что этот дельфин не умеет делать? Я смотрела, как Анри мощными рывками вспарывает воду, и невольно любовалась игрой его мышц и сильными движениями уверенного пловца. Спустя пару минут мне уже махали с другого берега: невысокого, но обрывистого. Он ловко подтянулся на корнях деревьев и устроился наверху. Потемневшие тяжелые пряди рассыпались по плечам. Отсюда я не могла видеть, но с них наверняка стекали капельки воды. Только хвоста не хватает, честное слово. Прицепить — и будет морская сирена. Или сирен? Как правильно назвать соблазнительную водоплавающую особь мужского пола?
Я стянула шляпку, поднялась и направилась к реке. Несмотря на июнь, вода оказалась потрясающе теплой, внизу застыло неровное илистое дно. Постоять по щиколотку здесь не получится — берега крутые. Я вздохнула, оттолкнулась от земли и нырнула. Вода сомкнулась над головой, тихо зазвенело в ушах, стирая все оставшиеся на поверхности звуки. А потом мир расцвел буйством красок, ослепительной зеленью и отражающимся от зеркальной глади солнцем.
Плавала я не так быстро, как Анри, когда оказалась у берега, муж протянул мне руку и помог взобраться наверх. В зубах он держал веточку цветов — бледно-голубых, цвета небесной синевы в разгар дня. Чуть поодаль, в тени, раскинулись целые заросли кустов с крупными ярко-зелеными листьями. Лавиния в два счета сказала бы, как они называются: мелкие, чем-то похожие на сирень, меня же ботаника особо не вдохновляла. Но Анри с цветочками в зубах… Я не выдержала и рассмеялась.