— Он — псих, но псих продуманный. Его отец очень влиятельный человек, а Эрик — его единственный сын. И наследник.
Так вот как зовут моего ненормального поклонника. Миленько.
— Не переживай, он тебя больше не побеспокоит.
Колесо проезжавшей мимо телеги попало в выбоину, брызнула грязь. Извозчик разразился руганью. Я даже покраснеть забыла — не отрываясь, смотрела на Анри. Лицо его напоминало маску, отстраненное и жестокое, точно выточенное из камня: холодные глаза, уголки губ опущены. Неожиданно он перевел взгляд на меня — тяжелый, невыносимый, от которого кровь в жилах стынет.
— Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство. А теперь давай вернемся домой.
О том, чтобы подняться в спальню, и речи не шло. После ужина я сбежала в гостиную: если понадобится, буду сидеть здесь до тех пор, пока его время не кончится. На улице было проще. По крайней мере, там я отвлеклась на письмо и не вспоминала каждые пять минут о случившемся перед зеркалом. Как по телу шел жар, как я тянулась за поцелуем. Не думала, что мне отчаянно хочется снова почувствовать на своем теле бесстыжие руки мужа. И не презирала себя за это.
— Не против, если он будет жить с нами?
От неожиданности я вздрогнула. На плече у Анри сидел утренний котенок с видом особы королевских кровей. Пушистый клубок, такой же нахальный, как мой муж. На вид уже месяцев пять, но по довольно топорщившимся усам не похоже, что он рвется на волю.
— Решили его приручить?
— Захочет остаться сам — останется.
Похоже, к котам у него отношение, как к женщинам. Ну или к женщинам, как к котам.
— Я буду звать его Кошмар, — фыркнула я.
— Кошмар?
— Ну да. Первое, что вы сказали, когда его увидели.
— Парню повезло, что мне на ум пришло именно это слово.
Кот посмотрел на меня сверху вниз — еще бы, с такой высоты, спрыгнул сначала на спинку дивана, потом на пол и отправился по своим делам. Анри же приблизился и устроился рядом со мной, на подлокотнике. Первая шпилька упала мне в руки в тот же миг, что и первая прядь волос — на лицо.
— Что вы делаете?
— Разбираю твою прическу. Твои волосы сводят меня с ума.
Он освобождал тяжелые пряди одну за другой, позволяя им свободно падать на плечи, на грудь и струиться вдоль спины. Когда с прической было покончено, слегка потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову, провел пальцами по моим губам.
— Когда переедем в Вэлею, будешь ходить только так.
— Ноги моей не будет в Вэлее, милорд.
— Это мы еще посмотрим.
Голос его звучал хрипло, глаза потемнели. Щека вспыхнула под легким ласкающим прикосновением, а потом Анри подхватил меня на руки. Я рванулась — слуги еще не спят, нас могут увидеть, — но он держал крепко.