Потираю ладошками глаза, заставляя взять себя в руки. Едва мне это удается, как раздается робкий стук в дверь. Она медленно приотворяется и в проеме показывается голова Кросби, обнаруживающего меня на полу.
– Хэй, – тихо говорит он.
– Мне жаль, – бурчу я, сцепляя пальцы. Жаль, что ты думаешь, будто «смотреть, как трясутся ее сиськи, пока мы трахаемся» – это горячо. Жаль, что я Красный Корсет. Жаль, жаль, жаль.
Он подсаживается ко мне на полу.
– Тебе не нужно извиняться. Все, что ты мне рассказала на улице – имею в виду, я думал, что это забавно, но если это на самом деле тебя огорчает, то я больше не буду об этом шутить. Ты ведь явно коришь себя за те вещи и, возможно, ты права. Вероятно, все девчонки в том списке сожалеют, что попали в него. Уверен, одна уж точно сожалеет.
У меня спирает в горле, пока он не поясняет:
– Девушка с гонореей.
Чуть не хвативший меня сердечный приступ отступает.
– Ой. Верно. Она.
– Я также собираюсь попросить закрасить мое имя в здании Союза Студентов. Вся эта бессмысленная хрень не стоит того, чтобы ей хвастаться. Лучшая девушка, которую я когда-либо знал, сидит сейчас рядом со мной, и я скорее умру, чем увижу ее имя в каком-то из подобных списков.
Я готова вновь расплакаться.
– В моем списке, – добавляет он, делая только хуже. – Как плохо это будет?
Я не могу говорить, поэтому просто качаю головой.
– У нас все в порядке? – спрашивает он. – Я не хочу уходить, если это не так.
– У нас все в порядке, – бормочу я. – Я просто устала.
– Конечно. От этой серости в погоде люди впадают в депрессию. Я видел об этом сюжет. Ты знаешь, что продаются специально разработанные лампы, чтобы восполнять в организме витамин Д?
– Знаю.
– Нам нужно купить тебе такую?
Я непроизвольно смеюсь.
– Завтра я буду в порядке. Мне нужно просто поспать.
– Конечно. – Он склоняется и целует меня в лоб. – Поправляйся.
– Спасибо.
Он встает, чтобы уйти, но, уже положив руку на ручку двери, произносит:
– И пожалуйста, не убей Келлана во сне. Порой он придурок, но он мой лучший друг. Мне бы не хотелось помогать закапывать его труп.
– Я тебя слышу, – доносится голос Келлана из гостиной. – И просто для сведения, я держу булаву под подушкой.
* * *
Два тридцать ночи, а мне все не спится. В какой-то момент я решаю выйти из комнаты и извиниться перед Келланом, который пообещал держать мольберт повернутым к стене в углу гостиной, словно тот наказан. Однако сейчас меня гложет и не дает заснуть вина совершенно другого рода.
Как ни стараюсь, но стоит мне закрыть глаза, каждый раз вижу дурацкий красный атласный корсет, который затянут так туго, что я не могу вдохнуть полной грудью. В сочетании с кожаной мини-юбкой и скелетонами Марселы, я думала, что представляю собой эталон высокой моды. Уж определенно не невидимку, чья фотография в ежегоднике старшей школы – это большой знак вопроса, после того как в школе случайно потеряли мое фото и обнаружили это лишь за час до отправки ежегодника в печать.