Я едва могу дышать.
– Что ты делаешь?
– Она рассказала мне, чем вы занимаетесь, но я ей не поверил, поэтому она прислала мне подтверждение, – продолжает он, развернув телефон так, что я могу видеть весь причиненный урон. И он ужасен. Невероятно ужасен.
На ней фотография нашей смятой одежды, сброшенной на тротуар, а сверху поблескивает корсет как светоч моей вины. Словно закладываешь последний блок в очень шаткую башню, какую-то долю секунды она стоит, заявляя о своем существовании, прежде чем полностью обрушивается.
Кросби тяжело дышит.
– Это правда? – спрашивает он.
– Да, – отвечает Нэйт, не обращая внимания. – Ее арестовали и все такое. Вы не знали?
Кросби игнорирует его, полностью сосредотачивая взгляд на мне.
– Красный Корсет, – произносит он. – Это ты?
Я не могу выдавить из себя ни слова в свою защиту. Не хочу это признавать, но больше не хочу и лгать. В моем случае даже особо не важно, что я сделаю, потому что он знает правду, даже если не может в нее поверить.
– Ты знал? – он разворачивается к Келлану. Его взгляд умоляет, молит друга признаться, что он не знал, что не предавал его. – Ты знал, что это была она?
Келлан беспомощно кивает.
– Я просто… Я не помнил…
Я окаменела. Каждая частичка меня. Я даже не чувствую слез, лишь вижу, как они капают на мою тарелку, на нетронутый торт, на всё разрушенное.
– Что я пропустила? – спрашивает Селестия, рассеивая чары.
Но уже слишком поздно, потому что, когда я наконец поднимаю взгляд на Кросби, его место пустует, куртки нет, а входная дверь хлопает, закрываясь.
– Нет! – слово звучит сдавленно, в то время как я подскакиваю со своего стула, чтобы последовать за ним. Спотыкаясь, обегаю стол и несусь вниз по лестнице, распахиваю входную дверь, и мне в лицо ударяет ледяной дождь. Ноги скользят на мокром камне, когда я сбегаю на тротуар, но его не видать. За секунду мои волосы намокают и прилипают к лицу, зубы выстукивают дробь, а виски ломит от холода. Улицы погружены в темноту, совершенно пустые в такую неприглядную ночь, и когда я выкрикиваю его имя, единственным ответом мне служит звук заводящегося двигателя где-то вне поля моего зрения, визг колес по покрытой слякотью и льдом дороге и утихающий рев его удаляющейся от меня машины.
Глава двадцатая
Я ковыляю обратно в дом и, закрывая за собой дверь, прижимаюсь к ней спиной, когда мне становится невыносима мысль о том, что нужно подняться обратно и предстать перед всеми. Я окоченела от холода и от шока из-за произошедшего. Конечно он бы узнал об этом. Конечно он бы узнал обо всем. Безусловно. В конце концов, правда всегда всплывает.