– Я прибирал, – отвечает Кросби.
– Почему твоя рубашка в ее комнате?
– Нет ее там.
– Та, в которой ты был прошлой ночью.
– Чувак, ну тогда не знаю, как она туда попала. Ты знаешь, что я делал прошлой ночью. Это была не Нора.
Их голоса затихают, когда они заходят в комнату Келлана, поэтому я вешаю рубашку Кросби на дверную ручку снаружи и тихонько закрываю дверь.
Глава шестая
Всю неделю после инцидента с кроватью я нечасто вижу Кросби. Мы так и не поехали в IKEA вместе, так что через пару дней «бракованную» кровать забирают и меняют на новую. Доставка приезжает, когда Келлан дома, и он удивляет меня, собрав ее, пока я на занятиях, говоря, что обеспокоен моими навыками по сбору мебели, и заставляя меня пообещать, что я больше не буду на ней прыгать. Тем не менее он не слишком часто бывает дома. Он зависает в «Альфа Сигма Фи», поэтому у Кросби нет повода возвращаться. Я стараюсь притвориться, что не замечаю этого, но это не так.
– Земля вызывает Нору. Это Земля, просим Нору отчитаться перед базой.
– Ты огромный неудачник.
Нэйт смеется, нисколько не обиженный. Сейчас вечер вторника – прошло десять дней с «прыжкокроватной катастрофы», и мы находимся в библиотеке Бернема практически в центре кампуса. У нас совместный французский, и мы должны разыграть глупый диалог о том, как француз учит человека, говорящего на английском, заказывать чашку кофе.
– Что там нужно сказать сначала? – спрашивает Нэйт. – Bonjour.
– Bonjour? Мы здесь уже полчаса, и ты усвоил лишь одно слово?
– Это слово о многом говорит!
– Оно говорит о том, что ты провалишь задание.
Он фыркает.
– Кто бы говорил. Это ты исписала всю страницу с заданием словами «Миссис Келлан МакВи».
Я ахаю:
– Нет! Это был мозговой штурм.
– Да? И к чему ты пришла?
– Je veux boire le café. Я хочу выпить кофе. Я думаю.
– И что это значит?
– Ты вообще слушал CD? – Я уделяла этому два часа в неделю и почти уверена, что не справилась бы, если бы оказалась во Франции. Или в Квебеке.
– Нет. – Нэйт качает головой. – И о чем там говорят?
Я смеюсь и бросаю ручку через стол. Она отскакивает от его плеча, и он хихикает и подхватывает ее. Мы на четвертом этаже, где относительно тихо в восемь часов вечера, поэтому на нас никто не смотрит свирепо и не одергивает. Именно эта тишина и делает низкий мужской смех, доносящийся из-за книжных полок, громким настолько, что мы подпрыгиваем на наших стульях.
– Чтоооо? – беззвучно говорит Нэйт с восторженным видом.
Я почти отвечаю ему, что, скорее всего, ничего, когда к смеху присоединяется женский голос, внезапно срываясь на пылкий стон.