Этот образ сподвигает меня бросить оставшиеся хлопья в раковину и скинуть туфли. Топаю в комнату и стягиваю платье через голову, словно каким-то образом оно принимало участие в этом разочаровании. Волосы взъерошиваются, но я оставляю их как есть, однако хватаю салфетку, стираю помаду и яростно швыряю в мусорку. Настолько резко, насколько ее вообще можно швырнуть.
Моя нижняя губа дрожит, когда я натягиваю спортивные штаны и топ. Все мое тело горит, с головы до кончиков пальцев, от огорчения и унижения. Возвращаюсь на кухню и наливаю стакан воды, стараясь успокоиться и рассуждать логически. Что я должна сказать Келлану, когда он придет? Притвориться, что я тоже забыла о свидании? Разыграть все так, словно это было легкомысленное приглашение в духе «может пойдем, может нет»? Или рассказать ему о своем праведном гневе, что он не удосужился даже написать соседке, что не придет? Я знаю, родители оплачивают его телефон – все, что ему нужно было сделать – воспользоваться им.
Стук в парадную дверь застает меня врасплох, и я закашливаюсь, поперхнувшись водой, которую только что отпила. Распахиваю дверь, ожидая обнаружить Келлана с пристыженным видом рассказывающего, что его ограбили, и он в процессе потерял телефон и ключи от дома, но это не он.
Это Кросби.
Ко-нахрен-нечно.
– Что? – рявкаю я. Скрещиваю руки, потому что я злюсь и потому что холодно. И потому что Кросби, одетый в серую футболку, джинсы, распахнутый вельветовый пиджак и с рюкзаком на плече, выглядит гораздо привлекательней, чем должен.
– А… – Его нерешительная улыбка исчезает, когда сталкивается с хмурым взглядом на моем каменном лице, и он бросает взгляд мне через плечо.
– Келлан здесь?
Я приподнимаю бровь.
– Нет.
Он легонько передергивается:
– Могу я войти?
– Зачем?
– Потому что мы должны были играть в «Fire of Vengeance», а игра у него.
– Ну, его нет.
Он кажется раздраженным:
– Я слышал тебя. Позволь мне зайти и взять игру.
Сейчас мне не до попыток взять игру в заложники:
– Ладно. Без разницы.
Отступаю в сторону, и он заходит и скидывает обувь.
– Почему ты так злишься? – спрашивает он, когда я следую за ним в гостиную.
– Я занята. – Я абсолютно не занята, но не собираюсь признаваться, что меня кинули. Особенно когда уверена, что Кросби Лукаса никогда не кидали.
– Что ты делаешь?
– Занимаюсь. – Это первый ответ, что приходит мне в голову, и самый правдоподобный. Даже если сейчас вечер пятницы.
– Ха. – Он копается в стопке игр на консоли, разыскивая ту, за которой пришел. – Здесь тихо.
– Так и должно быть.
– Верно. – Он мнется. – Ты не против, если я потусуюсь здесь немного?