Мадемуазель Бланш-Астер сказала: «На мне сине-золотая плащаница предков. Я получила ее от отца — всем известно, ктó я! В красно-золотом плаще нет никакой маны. Кто из вас признáет правомочную власть сине-золотой династии Эрме?»
Король Вальдемар вскочил на ноги; на его лице возникло странное выражение нерешительности. Замп, стоявший за кулисами, оцепенел. Как он ошибался, считая морнунских аристократов бесстрастными исполнителями ритуалов, предписанных этикетом! Глаза зрителей блестели, зубы плотно сжались, лица исказились жесткими, напряженными усмешками. Со всех сторон к Вальдемару медленно приближались темные фигуры, глаза короля тревожно бегали. Он внезапно повернулся и направился к трапу.
Мадемуазель Бланш-Астер спокойно и четко произнесла: «Лорд Хэйз, лорд Броув, лорд Валикур! Задержите Вальдемара, убийцу моего отца! Посадите его в лодку, отвезите туда, где глубина озера не поддается измерению, и выполните свой долг!»
Три аристократа поклонились и преградили путь свергнутому монарху. Подхватив ошеломленного Вальдемара под локти, они вывели его из театра.
Мадемуазель Бланш-Астер продолжала стоять на авансцене, неподвижно и высокомерно. Гассун, уже готовый к выступлению в следующей сцене, заметил, что в театре наступила тишина. Выглянув из-за кулис, он увидел, что по какой-то не поддающейся пониманию причине — возможно, потому, что кто-то из сидящих в зале позволил себе грубое замечание — мадемуазель Бланш-Астер молчала и не двигалась. Охваченный приступом паники и раздражения, Гассун выбежал на авансцену и зажмурился, ослепленный софитами: «Уважаемые зрители, прошу прощения! Наше представление только началось!» Он повернулся к мадемуазели Бланш-Астер: «Дорогая моя, будьте добры, продолжайте исполнять свою роль!»
Мадемуазель Бланш-Астер смерила его ледяным надменным взглядом, но тут же широко раскрыла глаза; ее челюсть отвисла, она растерялась больше, чем несколько минут тому назад растерялся король Вальдемар. Из зала послышались странные подвывающие стоны ужаса, вызванного сверхъестественным вмешательством судьбы. Гассун, однако, не мог оторвать глаз от лица мадемуазели Бланш-Астер. Все ее самообладание испарилось — она выглядела, как испуганная девочка, не более того.
«Что случилось? — воскликнул Гассун. — Почему вы так на меня смотрите?»
Мадемуазель Бланш-Астер протянула руку, указывая на него дрожащим пальцем: «На вас легендарная зелено-золотая плащаница! Где вы ее взяли?»
Гассун недоуменно опустил глаза, рассматривая расшитый поблекшим золотом зеленый плащ, в который он только что нарядился, надеясь, что такой предмет одежды придаст Дункану некоторое сходство с королевской внешностью Вальдемара: «Это старинный музейный экспонат из моей коллекции».