Гондолы канатной дороги объезжали поле по кругу. Игроки и зрители время от времени поглядывали наверх, но их внимание тут же отвлекалось игрой.
Глистра заметил официанта, толкавшего перед собой тележку с пирожными и печеньями: «Пьянца! Полюбуйся на его костюм...»
Эли Пьянца хрюкнул и засмеялся от неожиданности: «Смокинг! Жилетка! Черный галстук! Брюки с лампасами! Лакированные туфли! Чудеса, да и только!»
Мяч, запущенный игроком, попал в волнующееся коричневато-золотое полотнище и тихо опустился на землю, что вызвало у зрителей взрыв восторженных аплодисментов.
Фэйн прокричал из последней гондолы: «Интересно, как им понравится футбол?»
Гондола Глистры неспешно скользила по тросу. Его уже практически догнали следующие грузовые гондолы; в третьей стояли Пьянца и Бишоп. Глистра обернулся и спросил: «Стив, что говорится в «Альманахе» о Кирстендейле?»
Бишоп подошел к переднему краю грузовой гондолы, под первое из двух колес: «Кажется, здесь скрывается какая-то тайна — насколько я помню, ее называют «парадоксом Кирстендейла». Начинаю припоминать. Кирстендейл основал синдикат миллионеров, не желавших платить ойкуменические налоги. Все колонисты, двадцать или тридцать семей, прибыли со своими слугами. Надо полагать, перед нами результат».
Канатная дорога снова повернула, ветер подул с кормы. Паруса распустились, как крылья бабочек, вереница гондол нырнула в город под аркой и притормозила у платформы.
Навстречу вышли три молчаливых субъекта в темных ливреях. Не говоря ни слова, они разгрузили багаж с грузовых гондол и сложили все тюки и корзины в тележки на высоких колесах со спицами. Глистра начал было возражать, но, заметив предупреждающий взгляд Озрика, спросил у него: «Что происходит?»
«Они считают, что вы богаты», — ответил проводник.
«Хмф! И я должен наградить их чаевыми?» — проворчал Глистра.
«Чем?»
«Деньгами».
Озрик моргнул, все еще не понимая.
«Деньгами. Металлом».
«А, металлом! — Озрик покрутил кончик щегольского уса. — Это уж как пожелаете».
Приблизился начальник носильщиков: высокий человек с торжественной физиономией, тщательно бритыми щеками и длинными бакенбардами, переходившими в небольшие пушистые черные усы: личность, излучавшая непреклонное достоинство.
Глистра вручил ему три небольшие стальные шайбы: «Это для вас и для ваших подчиненных».
«Благодарю вас, сэр... И куда вы хотели бы отправить багаж?»
«Что вы можете предложить?»
«Как вам сказать... вы могли бы остановиться в «Гран-Савояре», в «Метрополе» или в «Ритц-Карлтоне». Все три отеля превосходны — и одинаково дóроги».