Проводя целые дни в своей каюте, Катя понемногу привыкла по звукам догадываться, что делается на корабле. Вот забегали по палубе, скрипят блоки и снасти — это убирают лишние паруса, поворачивают реи — судно меняет курс. Иногда она спрашивала его, что значат те слова, которые он выкрикивал. Ей страшно было подумать, что делается там, наверху, в эту бесконечную ночь, когда опасность наконец стала так близка.
Снова раздался голос мужа и вслед за тем характерный звук якоря, рухнувшего в воду, и далее длительный лязг якорной цепи, время от времени стихающий. С бака кричит боцман, офицер приказывает еще травить, цепь снова лязгает.
— Приехали, что ли, Катерина Ивановна? — подымая голову, спрашивает ночующая в этой же каюте Дуняша.
«Неужели конец путешествию? — с радостью и тревогой подумала Катя. — Боже, что-то ждет нас?»
— Кажется, приехали, — неуверенно отвечает Катя. «И кажется, все спокойно, никто не нападает», — подумала она, слушая деловые голоса наверху.
Ветер стих, судно не качает.
— Я иду наверх! — воскликнула она оживленно и вскочила с постели.
Она снова чувствовала себя здоровой. Ей хотелось к людям, видеть берег. Авдотья помогла ей умыться и одеться.
— Наверху-то холодно! — приговаривала она.
Накинув шубку, Екатерина Ивановна поднялась по трапу.
«Но что это?» — подумала она, выйдя на палубу.
Ни зги не видно было, туман, словно дым, застлал все, даже людей на палубе, и клубами валил в лицо. В воздухе сыро, даже мокро, но не холодно.
— Какой туман! — молвила она.
Хватаясь за поручни, Катя пробежала мимо рулевого по мокрой и скользкой палубе.
Офицеры и капитан стояли у левого борта и о чем-то говорили, иногда показывая руками во мглу.
— Где мы, господа? — спросила Катя, появляясь за их спинами.
Все почтительно расступились.
— Вот здесь Петровское! — уверенно сказал муж, показывая вытянутой рукой куда-то прямо в туман, и добавил с чуть заметной улыбкой: — Так мы считаем.
— Так мы в Петровском?
— Мы в нескольких милях от Петровского, Екатерина Ивановна, — ответил капитан Мацкевич.
«Но почему же якорь бросили?» — хотелось спросить, но она сдержалась.
— Мы из предосторожности решили бросить якорь, — догадываясь о ее мыслях, сказал муж.
Несмотря на обычный властный и уверенный тон, он, как заметила Катя, был чем-то озабочен и хмурился.
На палубе все матросы вооружены.
Катя рассмотрела, что у пушек стоят люди.
Офицеры наперебой принялись объяснять положение, в котором находится судно.
— Ждем рассвета и будем входить в бухту! — сказал Бошняк. — Не простудитесь, Екатерина Ивановна. Туман рассеивался. Все разошлись по каютам в ожидании утра.