— Это не я…
— Ах да! Сарма старается прощупать! Передай ей, что на такую дешевку меня не купишь! Не пользуюсь я этими штуками, даже японскими! Гуляй!
Аня вышла из кабинета. Она тут же сообразила, что глупую и рискованную игру в стукачки затеяла зря. Штром по своей системе тут же свяжется с Соболем, и за три минуты разговора весь Анин блеф проявится в полной неприглядности. Но, с другой стороны, у Соболя, по известным причинам, нет оснований откровенничать со Штромом, вряд ли он сообщит ему, что спал и с гражданкой Анной Плотниковой, и с ее мамой Сарой Шломович. Вряд ли. Скорее всего он не обольет Аню грязью, а даст ей приличную характеристику. Тем более что, с его точки зрения, они с Аней расстались друзьями. Ну, не признает ее своей секретной агентшей, только и всего! В стукачки к папашке Штрому она может устроиться и без рекомендации.
Аня даже засмеялась от удовольствия, гордясь своей изворотливостью. Никогда не была интриганкой, но жизнь учила и этому.
Она зашла в туалет, привела себя в порядок и вернулась в зал как раз в тот момент, когда Зига подскочил к микрофону и запел дурным, козлиным голосом пошлые куплеты на мотив популярнейшей песни «Миллион алых роз»:
Жил был художник-подлец,
Деньги имел и холсты,
Крепко он выпить любил,
Девок любил и цветы!
Миллион, миллион, миллион стопарей
Он не спеша засадил!
Миллион, миллион бутылей
Этот художник пропил!
Выпил бы рюмку еще,
Жалко вот денежек нет,
Вот и пропил он тогда
Красный партийный билет!
Миллион, миллион стопарей
Он под билет получил!
Миллион, миллион б…й
Он не спеша полюбил!
Вызвал его наш парторг.
«Что ж ты, подлец, натворил?
Ты без меня свой билет
В «Луне» с б…ми пропил»!
История несчастного художника, видоизменившаяся в полуночном угаре кафе, была бесконечна. Но вокальные упражнения Зиги могли плохо, совсем плохо кончиться, в этом Аня была твердо уверена. Но то ли Зига уже был пьян и ему все прощалось, то ли здесь подобного рода вещи допускались, но в зале раздавался лишь хохот одобрения. Судя по всему, искалеченная песня была коронным номером Зиги, исполнявшимся за полночь — на закуску.
Аня подошла к своему столу и услышала, как Кир сказал негромко, тыча сигаретой в сторону оркестра:
— Вот и все, что остается бедолагам-латышам, так они выражают свое недовольство советской властью! И еще должны благодарить Горбачева за его идиотскую перестройку! Ну хотя бы лаять позволили! Каждому свое. — Он заметил Аню и спросил озабоченно: — Как прошла беседа с представителем грозного закона?
— Нормально, — ответила Аня и села рядом с Сармой.