Утром я проснулся сам, никакого абордажа, как я предполагал, не было, хотя под покровом ночи высадится на борт судна как нечего делать. Однако видимо приказа такого не отдавали, поэтому арсенал где я спал, остался не потревоженным, а у меня обе кулеврины были направлены на дверь. В случае штурма сноп картечи с двух стволов снёс бы нападающих, потом и ружья бы использовал, очищая судно, возможно и до шашек бы не дошло.
Осторожно выбравшись наружу, я убрал ежи с палубы, собрав их в корзину, отлил прямо с борта, не особо стесняясь, после чего приведя себя в порядок, поставил на жаровню чайник кипятиться и занялся тренировкой. Защиту я за ночь с себя не снимал, вот и тренировался в ней, как это делал каждое утро. Воинов как было семеро на берегу, столько и оставалось, у кострища лежало несколько одеял, видимо те прямо тут и спали, но сейчас они бодрствовали, им привезли еды и те принимали пищу, поглядывая в мою сторону. Ненависти в их глазах уже не было, так, сторожили просто. Разве что одобрение было, вот что в их движениях и позах я смог понять, те явно с одобрением восприняли мою интенсивную утреннюю тренировку. Чуть позже, когда завтракать сел уже я, трое тоже решили размяться, вот это зря, на полный желудок не стоит этого делать, это вам любой врач скажет, или как их тут называли — врачеватели и лекари.
Кстати, на соседнем ушкуе людей прибавилось, видимо команда вернулась, правда кто из них хозяин судна не понятно, вполне возможно, что его там вообще нет, ни один по виду не подходил. После завтрака открыв сундук с серебром, я мысленно прикинул, какая может быть вира, после чего скривился и, достав самый крепкий мешок, стал складывать туда серебряные слитки. Взял больше чем по примерным прикидкам придётся платить, чтобы запас был. Когда заполнил мешок, проверил его на вес, крякнул, но всё же вынес наружу и сложил у палубы. Дальше я сделал приборку на борту, сложив вещи, и около часа сидел у носовой палубы, играя в шахматы.
Когда я заметил несколько всадников, они были на нашем берегу, насторожился. Это был гонец, всё правильно, причём одна лощадь была с пустым седлом. Думаю для меня, так и оказалось. Гонцом выступал тот же старший десятник с которым мы вели вчера речь. Видимо его отрядили сопроводить меня, раз мы нашли общий язык. С десятником же я договорился об охране моего судна, три воина оставались на берегу, они и присмотрят. Не забыл крикнуть Степана чтобы прибыл на судилище в качестве видака, тот обещал быть, хозяин отпускал. Убедившись, что колышек лодки вбит в землю, я указал на неё и на судно всем трём воинам, сначала потрогал рукоятку шашки, а потом подкинул на руке золотую монету. Намёк был ясен, за охрану монета, а если что случиться — ответят. С этим у меня быстро, те уже это знали.