Первое, что бросилось в глаза, – освещение комнаты. Приглушенный свет давал возможность ощутить расслабленность. Прохлада, сквозившая сквозь приоткрытые двери, через которые просматривался бассейн с открытым куполом, манила окунуться в водную гладь. Слава быстро разделся и, подпрыгнув, скрылся под водой. Вынырнув, он прикинул расстояние от края до края. «Ого», – и сильным торсом стал рассекать водное пространство. Вдохнув приятную свежесть воздуха, Слава нехотя вылез из бассейна. Надевая рубашку на влажное тело, Слава блаженно выпустил из себя воздух.
Через час появился уже знакомый пожилой араб. По-арабски сказал:
– Хозяин ждет вас на ужин.
Слава улыбнулся и с уважением ответил на арабском:
– Шукран.
Араб, на лице которого не отразилось никаких эмоций, показал на выход. Подойдя к позолоченным дверям, состоящих из двух половинок, слуга широким движением открыл их перед Славой.
За огромнейшим столом сидел Алик. Он жестом показал на противоположный край стола. Как только Слава сел за стол, из двух дверей напротив Алика и Славы вышли по трое слуг с подносами. Одни обслуживали хозяина, другие – гостя. Блюд было много, их разнообразие удивило Славу. Он почувствовал волчий голод. Не зная с чего начинать, Слава вопросительно посмотрел на Алика. Тот простодушно улыбнулся. Когда слуги удалились, хозяин принялся за еду. Слава тоже положил себе еды из блюда, которое слуга поставил рядом с его тарелкой. С аппетитом поглощая кушанье, он искоса посматривал на шаха. С лица хозяина не сходила улыбка. Яства он клал понемногу из каждого блюда, заедая ягодами винограда.
Увидев, что Алик омыл руки в поднесенном слугой тазике с водой, Слава отодвинул свою тарелку.
– Ты не попробовал другие яства… – радушно произнес хозяин. – Они стоят дегустации.
– Я оценил твое гостеприимство.
– Тогда пойдем, поговорим о делах.
Идя в мексуар (переговорную комнату) через анфиладу залов, Слава рассматривал художественную роспись на потолках и стенах. Золото, серебро, драгоценные камни в интерьерах помещений вызывали восхищение ремеслом умельцев.
Хозяин не без гордости произнес:
– Это наследие моих предков. Мастерство древних и сейчас вызывает восторг. Перед смертью отец сказал: «С этого дворца началась история нашего государства. Он оплот нашего могущества. Защищай отчий дом, как мужчина, чтобы потом не оплакивать его, как женщина».
Господин Медзиад, потомок Великого Сулеймана, чтил мудрость своего предка и был верен еще одной заповеди Великого халифа: «Правитель должен быть достаточно сильным, чтобы выиграть войну, и достаточно мудрым, чтобы ее избежать». Это предначертание до сих пор выполнялось потомком великого султана из династии Османов. Это вызывало нескрываемое раздражение как у западных «устроителей мирового порядка». А у двоюродного брата Байсары давно желчно зрело желание ввергнуть родственника в омут войны. Свой народ Байсары один из первых утопил в кровавом месиве так называемой демократии. Шах Канатупу зорко следил за происками и западных «демократов», и кровожадного родственника.