Президент, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, но мужества и гордости не терял, и в разговоре с любым западным лидером соблюдал хладнокровие и этикет. А Бардак пришел в еще больший восторг после ухода своего «друга». Ему казалось, что этот человек, не сможет устоять перед тридцатью миллиардами долларов. Это же огромная сумма. Это пушки, ракеты, самолеты и дипломатия, которая стреляет лучше и дальше пушек. Мысли текли бурным потоком, сменяя одна другую, и Бардак подумал, что эти исторические мысли, не мешало бы, перенести на бумагу. Но в кабинете не оказалось, ни ручки, ни бумаги, ни даже ноутбука.
– Кики Моки, – стал он звать свою секретаршу, совершенно позабыв, что Кики Моки осталась в Вашингтоне, что она была бы счастлива, если бы он взял ее с собой в Европу и даже, может быть, погладил бы ее в один из вечеров.
Но тут, сразу же после того, как он позвал Кики Моки, вошел темнокожий помощник Ли, и сообщил: надо поехать в Нормандию на торжества по случаю годовщины открытия Второго фронта, что туда приехал русский медведь.
– Недолго тебе царствовать, – произнес Бардак и стал собираться. – Я вот сейчас накачаю мускулы, где мои гантели? Ли, гантели, срочно! Только не тяжелые. На торжествах будет президент, у меня мышцы должны быть в норме, я должен стоять прямо, даже немного выгнувшись, чтоб высоко держалась голова.
– Вот они, гантели, по три килограмма каждая, вот зал направо. Срочно, господин Бардак, – сказал Ли, сопровождая президента в спортивный зал.
Бардак снял одежду до трусов, схватил гантели, стал приседать и раздвигать руки в стороны. С каждым взмахом, ему казалось: он становится сильнее, а значит, и Америка сильнее. Хватит на переворот в России только 25 миллиардов долларов. Вот еще бы сделать несколько приседаний. Но тут Псаки Суки начала стучаться: Бардак, торопись! Твой главный противник уже на месте.
Не успев принять душ и вытереться полотенцем, он оделся в теплую одежду и сел в Кадиллак.
На поле, где происходили торжества, никто ему не кланялся, никто не наклонял голову при встрече, словно все его воспринимали, как обыкновенного, длинного, худосочного негра. А французский президент Олланд обхаживал гостя. Это произвело на Бардака дурное впечатление.
«Пока Европа у меня в руках, но она далеко, а Россия граничит с Европой, как-бы ни случилось так, что Евросоюз протянет России руку, а нам, американцам скажет: подвиньтесь, – думал Бардак, усиленно жуя жвачку. – Надо не отпускать вожжи, надо держать в узде европейцев, надо нагонять страх на Европу, а то у русских атомное оружие…европейцы должны бояться России. Пусть стремятся на восток, поближе к границам. Мы компенсируем Крым, разместим противоракетную оборону под стенами Кремля. Вот так вот».