Сирхаб добрался до своих. Не разобрал — его били или приветствовали? По крайней мере облепили, как мухи. По подмышкам потекли холодные струйки. Скоро. Это будет скоро.
Я молча смотрел на арабскую тусовку, время от времени переводя глаза то на зенитку, то на лежащий на обочине тряпичный сверток. За загривку бегали крупные мурашки. Не знаю, от чего продирало больше.
Через несколько минут мельтешение в арабском лагере закончилось — бандо-повстанцы угомонились, а из дыры в ограде выкатился микроавтобус.
Ну вот и ты, мой полярный волчище… Я вышел из машины, оставив дверцу открытой.
Вэн остановился, не доехав сорок метров до меня и десять — до свертка. На асфальт выбрался крепкий мужчина лет тридцати. Благодаря лени типа не пожелавшего бить ноги кулек лежал ближе к нему, повышая мои шансы.
Глава или просто уполномоченный зашагал ко мне. В принципе, неважно — шел покойник. Сделав вид, что замешкался, я отыграл еще метров пять. Уполномоченный притормозил, разглядывая непонятно откуда взявшийся тряпичный ворох.
Первая пуля дистанционного запала прошла мимо, сгинув сердитым шмелем. Запалом работал счетовод с АК — другого способа взорвать бомбу мы не придумали. Я присел за дверцей едва не наложив в штаны. Мой визави одеревенел, возможно осквернив свои. Не осуждаю.
Второй выстрел был удачней — глухо звездануло. Черное облако встало над деревьями. Разлетающиеся огненные пятна, дробь осколков по машине. Лобовое стекло оросили капли горящего бензина. Сквозь страшноватые потеки виднелся горящий парламентер, бившийся на асфальте и пылающее дерево над ним.
Краткий полет в придорожную канаву, удар о дно. Дыхание перехватило. Плевать. Ерзая, я старался вжаться в землю.
Треск первой очереди… Арабы осознали.
Быстрое и далекое — бум-бум-бум. Еее! В следующую секунду я оглох — в пяти шагах от меня зенитка драла легковушку. Воздух насытился железом, на спину сыпался увесистый мусор. Ужас сжал внутренности, уничтожая мысли. Беззвучный мат, струйка в штаны.
Обломки продолжали сыпаться, заваливая мой куцый отнорок — ад продолжался. Оглушительно бухало, воняло. Над головой что-то летало. Запах гари усилился — рядом, едва не накрыв, рухнуло горящее дерево. Жар от него быстро стал нестерпимым вынудив шевелиться. Помня о металле, носившемся в считанных сантиметрах, боясь хоть на ладонь оторвать пузо от земли, я отталкиваясь носками ног и извиваясь, пополз по канаве. Ноги жарило, тело бил озноб.
По ушам ударила тишина — замолчала зенитка. Я остановился. Сквозь вату слышался пулевой свист и звонкие удары. Очумело сообразив — пулемет и автоматы, я повернул голову, надеясь расслышать голос ДШК.