Отомкнув магазин и убедившись что в нем хватает «зеленых задниц» я понял что исчерпал причины оставаться «дома».
Оружие в руках вселило уверенность другого рода — «со стволом, я — мишень». Для любого мента, бандита. Военного. Поколебавшись, я отогнал мысль оставить ствол в номере. Фамилий тут не спрашивали, моча всех подряд — безоружных и прочих. Готов ли мочить я?
Не знаю… мне бы в аэропорт, ребята…
С этой нехитрой мечтой не оглядываясь на беспамятного аборигена я в третий раз за утро подошел к двери и прислушавшись, потянул ее на себя…
Вторник. 5.40.
… Пристальный взгляд соседки напротив был первым, что я увидел. Той самой, что верещала пять насыщенных минут назад. Кивнув «знакомой» я, не спеша выходить, высунул голову в коридор. Взгляд вправо-влево обнаружил еще пяток туристических голов насторожено озирающих окрестности. Стрельба перебудила всех, но дураков «качать права» пока не нашлось.
Соседка подняла тонкие бровки. Не обращая внимания на вопросительный взгляд красотки, я поцокал языком разглядывая ее заплывший глаз. Девка фыркнула и распахнула дверь. Я тупо смотрел как она, таща за собой чемодан и нетрезвого дружка понеслась в сторону выхода.
Куда, кобыла? — едва не вырвалось у меня.
Добежав до угла и почти свернув, парочка остановилась и попятилась.
Оглушительно близкие выстрелы, усиленные коридором. Обоих отбросило к стене, сложив неопрятной кучкой. Торчащие головы «зрителей» сдуло. Единственной головой в коридоре, наверно — чугунной, осталась моя. «Планка» упала второй раз за утро, до багрового тумана в глазах. Ярость вышибла все. Упершись в косяк и вдавив приклад в плечо я замер, нацелив ствол вдоль коридора. Мир сузился до освещенной полоски.
Две тени вошли в прицел и палец сам нажал спуск. Раскатисто бахнуло и пол-магазина унеслось в коридор. Странно знакомый, острый запах. В ушах звенело и бухало. Окончательно зверея я разглядел новую неопрятную кучку из других людей.
«Отрыв» от дверного косяка, шаг вперед. Двери вдоль коридора тронулись навстречу. Подплыл усеянный пулевыми отметинами коридорный «перекресток» и четыре тела, припорошенные штукатурной пылью. Не останавливаясь, я прошагал мимо лежащих и сжав автомат ворвался в пустой гостиничный «предбанник». Никого?
Тяжело дыша я сглотнул. В организме будто дернули рубильник обрезавший звон в ушах. С автоматом наготове, не двигаясь, я оглядывал помещение.
Слева за стойкой — привалившийся к стене лежащий в светлом. Портье. Голова наклонена вперед. На лбу, выше глаза — темное пятно.
Перед стойкой пусто. Дальше шли низкие диваны, за ними, напротив ресепшен — бар, в котором я пил вчера. Протянувшаяся вдоль стены стойка со сверкающим частоколом бутылок и посуды. Пуста.