– Я прошу Вас, пусть все пройдет быстро, – попросила пленница. – И не смотрите на меня так.
– Как ты прекрасна, Орхидея! – искренне произнес хозяин преисподней и подошел к ней ближе. – Жаль, близость от любви мне все же не удастся испытать, но я надеюсь, что ты хотя бы не испытываешь ко мне ненависти.
Девушка молчала, лишь быстро взглянула из-под опущенных ресниц на своего мучителя.
– Подпишите договор об освобождении Вашего бывшего Демона, Эдмонта Степфорда, – потребовала она, когда Деймос наклонился поцеловать ее в шею.
Он покрутил пальцем в воздухе, и тотчас в его руке появилось перо с красными чернилами. Белл расписался в свитке и закрепил подпись печатью своей сжатой ладони.
– Довольна? – спросил он. – Я даровал твоему любимому свободу существования в человеческом обличии и вернул ему душу. Теперь он не мой слуга.
– Моя же душа отныне Ваша, – сказала Орхидея обреченно и глубоко вздохнула.
– Я хочу поцеловать тебя… в губы, как он когда-то. Только мой поцелуй будет обращен непосредственно тебе, а не бывшей возлюбленной в чужом обличии.
Девушка едва улыбнулась, сощурив глаза, но Люцифер этого не заметил. Она ответила на его поцелуй, и ей он показался искренним, несмотря на то, что перед закрытыми глазами предстал образ Эдмонта.
Он взял ее на руки и отнес в какое-то яркое место с позолоченными стенами, люстрой и кроватью. Даже балдахин над кроватью, простыня и одеяло были из позолоченной ткани.
– Не бойся, – прошептал Белл, положив девушку на постель. – Я буду намного более нежным любовником, нежели мужчины могут себе позволить, уповая на тестостерон.
Орхидея зажмурилась и отвернула голову в другую сторону.
– Только пусть это будет быстро, прошу Вас, Деймос!
– Не могу дать тебе такого обещания, малышка. Я намереваюсь насладиться процессом, – ответил Люцифер.
Через несколько часов, проведенных в объятьях продавшей душу девушки, Сатана разочарованно сел на кровати. Он посмотрел на нее. Она выглядела измученной с всклокоченными волосами и выступившим потом. Кое-где на ее теле виднелись свежие ожоги, оставленные потерявшим над собой контроль Беллом. Он столкнул ее с кровати и железным тоном произнес: «Кто ты?»
Орхидея подняла на него глаза и растерянно назвала свое имя.
– Ты смеешь лгать самому Дьяволу? – оскалился он, обнажая заточенные зубы в нечеловеческой пасти. – Я знаю нежный, чистый, благоухающий и дурманящий аромат, исходящий от плоти Орхидеи. А твой запах мне не знаком, хотя…
Люцифер пристально взглянул на лежавшую на земле пленницу. Она вся дрожала и вот-вот готова была разрыдаться от страха.