Если в отдельных районах мира еще попадались ядовитые отходы, их жадно пожирали насекомые с измененной генетикой, которые, завершив эту неприятную работу, с чувством глубокого удовлетворения умирали и разлагались на безопасную воду, углекислый газ и азот. Кое-где жители открывали прачечные и химчистки на местах бывших ядовитых свалок. Я следил за всем, что происходило за столом, с нарастающим страхом и чувствовал, как переменчивый рок уже занес надо мной свою карающую десницу. Здесь я еще был бесправным новичком, хотя и сидел рядом с мисс Мэри Ричардс (ее специальностью были сексуальные и семейные отношения) и пожилой коренастой мисс Элексис Каррингтон-Колби (питание и диеты, именно она оповестила всех о сногсшибательном кризисе с грудным молоком).
Я надеялся, что мисс Ричардс или мисс Каррингтон-Колби предложат то, за что все мы сможем ухватиться, ведь у меня ничего не было. Ничего, кроме бумажки, которая могла мне чертовски повредить.
Что будет, если шеф узнает о ней? Может быть, он решит, что я шпик, продавшийся правительству доносчик?
В отчаяньи я слушал, как с серьезным выражением лица Элексис лепетала оправдания вместо того, чтобы предлагать идеи. Настала очередь Мэри Ричардс, и в сердце моем затеплилась надежда. Мэри мне нравилась, я был очарован ей до такой степени, что уже был готов задавать разные романтические вопросы. Я никогда не назначал свидания специалистам по сексу (я вообще немногим назначал свидания). Но к ней я относился по-особому, и мне хотелось, чтобы ей все удалось.
Увы, в сексуальных и семейных отношениях кризисов не было.
— Мистер Джеймс, — произнес шеф, его голос звучал, как погребальный колокол.
У меня еще не было своего псевдонима, я был назначен в центр недавно. Мой предшественник, Маркус Уилби, загнулся прямо на этом столе, обнаружив, что не может найти никаких кризисов в медицине. Образно говоря, разрыв сердца. Это был четвертый инфаркт, на этот раз неотложка опоздала самую малость чтобы опять вытащить его с того света.
Имя Томас К. Джеймс едва ли может быть символом власти. Но мои родители даровали мне именно его, и я не собирался его запятнать. Я не хотел, чтобы хоть кто-нибудь в этой комнате подумал, что меня можно подкупить.
— Мистер Джеймс, — почти рыдая спросил Стопроцентный Американец, — есть ли в области медицины хоть что-нибудь — хоть что-нибудь! — что могло бы нам пригодиться?
Было ясно — шеф Армстронг не думал о том, что я могу оказаться предателем. Но он и не ждал, что я решу стоящую перед нами проблему. Здесь я не разочаровал его,