Дружинник(всматривается в даль). Вон еще машина подъехала. (С достоинством уходит.)
Лида. Почему ты назвался армянской фамилией?
Филимонов. С перепугу. Сегодня я подписывал телеграмму какому-то Катаняну.
Лида. Кругом сплошной надзор!
Опасность миновала, и Филимонов начинает смеяться, но это нервный смех.
Филимонов. Он еще дешево взял. Когда я представил себе, что Виктор Степанович читает письмо про мое бытовое разложение… Выход один — нужно, чтоб у тебя была отдельная квартира.
Лида. Меня ты уговорил, осталось уговорить квартиру.
Филимонов. Ты заявление в нашу жилищную комиссию подавала?
Лида. Давно. Обещали в том доме, который будет готов через год.
Филимонов. Ждать целый год я не согласен.
Лида(иронично). Ты не согласен?
Филимонов(напуская важность). Ты получишь в том доме, который сдается на днях!
Лида. Не задавайся! Решаешь не ты, общественность.
Филимонов. Общественность — великая сила, но ей можно подсказать, ее можно направить в нужную сторону. Это, Лидочка, делается не впрямую. И я сам даже не приду на комиссию. Пара нужных звонков. Пара нужных разговоров где-то на ходу, два-три намека…
Лида. Но в поликлинике не моя очередь. Санитарка, Анна Ивановна, она с ребенком…
Филимонов. Санитарка потерпит!
Лида. Конечно, у тебя уважительная причина! Ты завел любовницу, а по лесу разгуливают дружинники.
Филимонов(разозлился). Что ты выдрючиваешься! Что ты из себя святую строишь! Борец за правду! Ну да, ты же у нас любвеобильная!
В ответ Лида быстро садится в машину и заводит ее.
Лида(уезжая). Я передам секретарше Виктора Степановича, что ты не смог приехать на совещание, так как у тебя в лесу угнали машину!
Авторы не знают, как сделать в театре, чтобы машина уехала.
На худой конец, после последней реплики Лиды можно дать звук отъезжающего автомобиля и погасить свет.
Картина четвертая
Когда Филимонов, насквозь промокший под дождем, злой, голодный, возвращается домой, он, естественно, надеется, что жены еще нет и удастся избежать расспросов.
Елена Максимовна(встречая мужа). Бедный! Где ты умудрился так промокнуть? Скорее переодевайся! Ты, наверно, продрог!
Филимонов. Сегодня у меня на редкость нескладный день. (Привычно сочиняет.) Сломалась машина, меня на буксире тащили на станцию обслуживания…
Елена Максимовна. Что в ней вдруг сломалось?
Филимонов. Что-то внутри.
Елена Максимовна. Сейчас я тебе дам сухие носки. А ты протри ноги одеколоном.
Филимонов(продолжает оправдываться, хотя Елена Максимовна его ни о чем не расспрашивает). На этой станции обслуживания как в лесу, и никого не найдешь. Я бегал, унижался, никуда не пускают. Механики разговаривают, как министры. Потом… когда я вышел на шоссе… такси, как назло, нет… льет напропалую. И теперь еще нужно мчаться на этот проклятый заключительный тур…