Издатели и некоторые собратья по перу, знаю, советовали Анне Андроновой для «коммерческого успеха» писать романы. Я тоже советовал. Пока не прочитал ее большую, многоплановую повесть «Соловей». Дочитывал, признаюсь, с трудом. И не потому, что повесть слаба. Наоборот – плотность текста настолько сильная, что сдавливает, как тиски.
Андронова – мастер рассказа. Но как ей с этим мастерством «засветиться», если на рассказ нынче не обращают внимания?
Николай Фоменко. «Взять теплые вещи» («Волга», 2016, № 1–2)
Тема войны в Донбассе перемещается из публицистики и телевизионных ток-шоу в художественную литературу. Пока в основном в виде стихотворений и небольших рассказов. Пишут участники, очевидцы, жертвы… Один из примеров – рассказ Николая Фоменко «Взять теплые вещи».
Рассказу предшествует биографическая справка автора – родился в 1953 году в городе Россошь Воронежской области. С 1978 года живет в Артёмовске Донецкой области. Рассказы публиковались в журналах «Союз Писателей», Esquire (Украина), «Новый Журнал», «Крещатик», «Отражение»… Лауреат литературной премии имени О’Генри «Дары волхвов» (2011), литконкурса «Русский Stil» (2012), лонг-листер «Русской премии» (2014).
На чьей стороне Николай Фоменко, расследовать не буду. Это, по сути, неважно. Важно, что устоявшаяся жизнь людей в Донецке и около, а значит, и самого Фоменко, разрушена основательно и надолго, а чья-то – и оборвалась…
Рассказ «Взять теплые вещи» состоит почти полностью из диалогов людей, размышлений вслух, каким образом все это случилось и как быть дальше. Да, понятно, что нужно осмыслить произошедшую беду. Но вряд ли это получится… И разговоры персонажей не выводят нас, читателей, к неким ответам. Наоборот, еще больше запутывают. Впрочем, так и должно быть – ясных ответов нет, да и вопросы сформулировать четко, наверное, невозможно.
На мой взгляд, самое ценное в рассказе – скупые, меж диалогами, описания брошенного дома, близкой войны, следы мирного времени, которое, кажется, нескоро вернется.
Внешне город почти не изменился. Даже реклама висела с прежними процентами, и стрельба слышна только в районе аэропорта. Ее можно было принять за поздний летний гром или взрывы в карьере, где добывают доломит, если бы они не звучали так часто, если бы выстрел не сопровождался далеким разрывом снаряда. Гаубичная батарея, видимо, стояла на Лидиевке, на пустыре за терриконом. Когда стреляли сразу несколько орудий, улица возле террикона вздрагивала, словно от испуга.
Во дворе на бельевой веревке остались висеть прищепки, в траве лежал детский мяч. Доцветали розы. Увядающие цветы были в каплях дождя… ‹…›