Рожденного плодами воображения, а не плодами предшествующей жизни сегодня несоизмеримо больше. Отсюда (а не из-за провидческого дара) обилие различных антиутопий, реализма с допущениями (это когда достоверный сюжет намеренно разбивается фантастикой, сверхъестественным), отсюда и масса произведений о прошлом – то есть о тех временах, когда автор не жил.
Может быть, так было всегда, но это нас не оправдывает.
Представим, что Гончаров, Тургенев, Толстой писали бы в жанре исторических романов, реализм с допущениями, Достоевский окунулся бы в философскую фантастику, что бы было получилось вместо золотого века русской прозы? (Могут возразить, что «Война и мир» – самый настоящий исторический роман, но не будем забывать, что это начало огромного произведения о судьбе старших современников Толстого декабристов, некоторых из них он видел и знал лично. Таким образом и несколько неприглядный образ Наташи Ростовой в эпилоге «Войны и мира» представляется другим – эту женщину ждет еще много испытаний и подвигов.)
Но еще большая проблема, по-моему, бедность мыслей в нашей прозе. Сюжеты зачастую увлекательны, описания точны и оригинальны, погружения в психологию персонажей глубоки. Но мыслей, какие бы взбудоражили читателя, крайне мало. И нередко очевидно, что автор обрывает разговор героев, готовых выразить нечто если не новое, то важное, прячет себя за персонажами, прикрывается стилистическими завитушками.
Не так давно я услышал по радио выступление Александра Гениса. Он представлял свой новый путеводитель по литературе и поделился своим открытием, которое меня поначалу возмутило, а потом заставило задуматься. Вот довольно большая, но важная, по-моему, цитата:
…Это глава, связанная с теми книгами, которые не нуждаются в языке. Это я понял, когда перечитал «Войну и мир» сравнительно недавно. Как такие вещи происходят? Мне нужна была цитата. Во что была одета Наташа Ростова во время первого бала? Мне нужна была маленькая цитата. Чтобы найти, я прочитал немножко слева, немножко справа, и не заметил, как я прочитал все четыре тома… Я не могу читать без карандаша, сразу мне кажется, что у меня отняли половину удовольствия, я стал отмечать фразы, которые хотелось бы запомнить. И на все четыре тома я нашел одну фразу яркую и красивую. Вернее, две фразы. Одна такая: солдаты бросились к колодцу, и выпили его до дна. Выпить колодец до дна – это такая яркая фраза, да? А вторая – гости вошли в оперу и смешались. Понятно, что произошла смешная история, когда все пары перемешались и перестали быть парами. Это на четыре тома, потому что Толстого не интересовали красоты стиля. Писать афоризмами казалось для него глупым. Ему важно было донести то, что он хотел. Язык был просто орудием перевозки, это транспортное средство, которое перевозит мысли, идеи, образы. Интересно, что Набоков был категорически со мной не согласен. Со всего эпоса «Война и мир» он вынес одну цитату, где лунный свет падает на полку шкафа. Всё.