— Заткнись! Не смей орать о таком! — бросив уничтожительный взгляд на Светличного, Эдуард повернулся к Яру. — Если вы не дурак, Ярослав Анатольевич, перестаньте привлекать внимание к своей персоне. Не знаю, вы это сделали или нет, но сейчас, потеряли сто очков в глазах таких же сомневающихся, как я! Вместо того, чтобы бить морды мелким идиотам, — Гена даже не попытался возразить, — займитесь делом.
Сверлящий взглядом Гену, Яр наконец-то поднял глаза на Эдуарда. Он знал его не слишком хорошо, но помнил как мудрого и обычно спокойного, рассудительного человека.
— Я понял вас, — переводя дух, Яр поправил съехавшие чуть очки. Оглядываться на них стали все меньше.
— И если Гена прав, Александра снова у вас, вы же понимаете, что мы этого так не оставим? Вы не можете держать ее вечно. Она теперь наследница империи, мы сделаем все, чтобы она смогла вступить в свои права. От этого зависит слишком много жизней. Я даю вам три дня, а потом доходчиво объясняю господину следователю, почему Александры не было на похоронах отца и вообще, где находится в такой момент его дочь. А вот тогда-то, вам я не завидую. Мы не враги… Пока. Пока вы невиновны, мы готовы к диалогу, но если только выяснится, что это ваших рук дело, я лично сделаю все, чтоб вы ответили и за убийство, и за похищение.
— Ты попал, Самарский.
— Заткнись! — Эдуард рявкнул на вдруг ожившего Светличного так, что тот даже отступил. — Я надеюсь, мы поняли друг друга, Ярослав Анатольевич. Полагаю, на поминальный обед вас не ждать?
Не сказав больше ни слова, Яр развернулся в сторону ворот. Он хотел доказать свою невиновность. Очень хотел. Иначе, прахом пойдет все — бизнес, жизнь, имя. Но еще больше оградить от всего этого Сашу.
* * *
Ярослав ушел, оставив Сашу наедине с собой. Она точно знала, что его в квартире нет, каким-то образом чувствовала, а вот встать и проверить права ли — не было сил. Весь остаток этих самых сил она потратила на свою последнюю тираду, не принесшую никакого результата. Скала, непробиваемая скала досталась ей в противники. Его самообладание не могло пробить ничто, ни слово, ни действие, ни чувство. И она ему все равно не поверила. Не понимала, зачем он это сказал, но верить отказывалась.
Закрыв глаза, девушка в сотый раз представляла себе одно и то же. В отца стреляют, он сползает на землю, а потом, когда она уже не может увидеть, что происходит за стеной из людей, его спасают. Спасают по разному, иногда люди там, иногда уже скорая, это не важно. Главное — что его спасают.
Вспомнив кровавые следы на асфальте, увиденные лишь мельком, Саша почувствовала, как к горлу снова подкатывает тошнота. Добежать до туалета силы были всегда, появлялись из ниоткуда и так же пропадали, стоило опуститься на холодный кафель в ванной.