Нет. Кровь — это не верный признак смерти. Даже при ужасных кровопотерях людей спасают. Значит, и его спасли.
Поднявшись с пола, Саша заставила себя вернуться в спальню, чтобы снова лечь, снова устремить взгляд в потолок или закрыть глаза вообще, а потом думать-думать-думать, пока опять не станет тошно, в прямом смысле. В комнате творился полнейший кавардак, в последнем приступе бешенства, она перевернула все вверх дном. Относительно свободной оставалась лишь кровать. Еле плетясь обратно к ней, Саша наступила на что-то твердое. Не обратила бы никакого внимания, но висящий под потолком телевизор вдруг заработал.
«Давно столицу не поражало, как молнией такое громкое убийство. Титов Константин был убит прицельным выстрелом в спину позавчера у входа в здание его же компании. Неужели мы возвращаемся в лихие девяностые? Бизнесмену не смогла помочь ни усиленная в последнее время охрана, ни прибывшая практически сразу скорая. Так что это было? Бизнесовые разборки, следствие личной неприязни или нелепая случайность?»
Посреди экрана стояла девушка, которой, кажется, даже мигать не надо, так широко у нее открыты глаза. Тон абсолютно будничный, словно она каждый день просвещает людей о подобном. Застыв на месте, Саша продолжала смотреть на экран, не до конца еще осознавая, что же там происходит.
«Проститься с большим человеком для города, пришли многие известные люди, бизнесмены, политики, артисты.»
Картинка меняется, на фоне идущей куда-то толпы журналистка останавливает мужчину. Саша даже не сразу вспомнила, где и когда его видела — какая-то шишка из Министерства.
«— Это большая утрата, сложно сейчас найти человека, готового с такой же самоотдачей положить жизнь на осуществление мечты десятков тысяч семей. Мы приложим все усилия, чтобы убийство было расследовано быстро и эффективно.»
Картинка снова меняется, огромная гора цветов, бордовых роз, закрывает собой большую часть экрана.
«Мы приносим свои соболезнования семье Константина Титова, будем следить за дальнейшим развитием событий в этом, несомненно, резонансном деле.»
Гора цветов начала тускнеть, а вот на первый план вышла фотография… Папа фотографировался так для какого-то журнала, Саша сейчас уже не вспомнит даже для какого. Стоит вполоборота, одна рука в кармане, а другая вольно спускается вдоль туловища, на лице — беззаботная улыбка, которая появлялась лишь на «нужных» фотографиях. А правый нижний угол опоясан черной лентой.
«А мы переходим к новостям культуры…»
— Боже, — Саша выдохнула слово, опять оседая на пол. Он не просто погиб, его похоронили. Ее отца похоронили. Зарыли в землю, оставив только память…