— Я знаю, — он колебался. — Но это достаточно веская причина для романа, не так ли?
Ее рука сжала косяк двери так, что побелели костяшки пальцев.
— У тебя нет времени на такие пустяки, как любовная связь. Тебе нужна жена.
— Сегодня вечером мне нужна ты.
Она медленно повернулась. Ее глаза были подобны темным озерам, скрывавшим тысячу тайн.
— Правда?
— Да.
«Подходящее время для мандража. Я не чувствовал такой неуверенности даже после драки на заднем дворе у Тео Уиллиса», — подумал он.
— Но это бессмысленно, если ты не хочешь меня.
— Как ты уже сказал, в некоторых делах мы хорошая команда.
— И это одно из них?
— Да, — задумчиво протянула она. — Думаю, да.
В этот момент радостное облегчение, которое ему не следовало бы испытывать, уничтожило какие-либо иные чувства, кроме желания. Раф в три широких шага пересек небольшое расстояние, отделявшее его от Орхидеи. Он подхватил ее на руки и вынес из комнаты. Она робко улыбнулась и обняла его рукой за шею, когда он начал подниматься по широкой лестнице, ведущей на темный верхний этаж.
— Знаешь, я могу и сама идти.
— Что-то мне подсказывает, что ни один из твоих героев не позволил бы героине подниматься в спальню по лестнице самой, когда они собрались впервые заняться любовью.
— Ты что, правда читал одну из моих книг?
— Да.
Раф достиг площадки и остановился, чтобы снова ее поцеловать. Его терзал голод желания. Он надеялся, что хотя бы не задыхается от вожделения, как какой-нибудь дикарь.
Он пронес Орхидею по коридору в направлении темной двери в дальнем конце.
— О, боже, — прошептала Орхидея, когда он внес ее в спальню. — Ты говорил, что у тебя окно в потолке. Это просто невероятно.
Он улыбнулся, когда она откинула назад голову и стала удивленно рассматривать стеклянный купол над кроватью. Туман, окутавший весь город, не добрался до вершины холма. Здесь, над их головами, небо было ясным, лишь звезды сверкали в бархатной темноте.
Кровать досталась ему вместе с домом. Это было массивное круглое сооружение с искусно вырезанным основанием из золотолистого дерева. Раф поднялся на возвышение с ощущением судьбоносности момента и уложил Орхидею на одеяло из шелковистых нитей лягушки-паука.
Несколько мгновений он просто любовался ее, свыкаясь с ее присутствием в своей спальне.
— Что-то не так? — спросила она.
— Нет.
— Передумал?
— Сейчас я вообще не могу думать, — ответил он.
На ее лице появилось обеспокоенное выражение.
— Мы ведь делаем это не из-за выброса адреналина, полученного в драке с теми двумя мужчинами в доме Тео?
— Нет.
«Кого волнуют причины?» — думал он. Они делали это, и все. Только это имело значение.