Бетти рассказывала об этих дешевых борделях — нескольких крошечных комнатушках, где помещалась только кровать. Мужчины стояли в очереди на улице. Когда выходил один, заходил следующий. Бетти утверждала, что за ночь там обслуживали до пятидесяти клиентов. За этими девушками следили сутенеры, которые забирали бóльшую часть денег и часто избивали проституток, если те зарабатывали меньше, чем хотелось их хозяевам. О таких удобствах, как ванная и туалет в доме, они даже не мечтали. Жизнь у девушек была тяжелой, и многие находили утешение в спиртном и опии. Бетти говорила, что мужчины, которые использовали этих девушек, вели себя очень грубо, и никакой надежды на светлое будущее у этих проституток не было — большинство из них считали смерть счастливым избавлением.
К своему разочарованию, Бэлль не увидела ничего, кроме железнодорожного полотна, даже когда высунула голову из маленького окошка. Пока ей приходилось довольствоваться тем, что она заметила мельком, когда приехала вчера утром — высокие, массивные здания. Ни намека на разруху, как в Севен-Дайлс. Хэтти сказала, что во многие дома проведено электричество и паровое отопление.
Несмотря на то что было начало апреля, солнце припекало обнаженные плечи и лицо Бэлль — совсем как дома летом. Она вспомнила о том, как холодно, серо и ветрено в Севен-Дайлс в это время года, и с удивлением поймала себя на том, что скорее радуется, чем печалится из-за того, что попала в Америку.
Девушке хотелось прогуляться по окрестностям, осмотреть Район. Но ей казалось, что Марте может не понравиться то, что она ушла, не спросив разрешения.
Открыв дверь, Бэлль вышла на узкую лестницу, ведущую вниз, и прислушалась, не проснулся ли кто-нибудь еще. За исключением тихого похрапывания, доносившегося из комнаты Хэтти, в доме царила тишина.
Бэлль почувствовала запах сигар, который еще не выветрился после вчерашнего вечера, и увидела голубую атласную подвязку на красно-золотистом ковре. Интересно, кому из девушек она принадлежит и почему здесь валяется? На окне висели красивые белые кружевные занавески, а дверь ванной комнаты была слегка приоткрыта — Бэлль разглядела черно-белый пол и часть ванны на резных ножках в форме лап.
Все выглядело таким чистым, ярким и красивым, что девушка улыбнулась, когда вспомнила о том, что, находясь в Париже, думала только о побеге. Бэлль могла бы покинуть этот дом прямо сейчас — одеться, спуститься по лестнице и выйти через парадный вход. Но девушка поняла, что на самом деле не хочет этого.
И дело не в том, что у нее было всего два доллара и пятьдесят центов чаевых, заработанных вчера. Ей действительно тут понравилось.