— В таком случае с него я и начну. «Баранья голова» находится на Монмут-стрит?
Мог кивнула.
— Но Энни я о Джимми ничего не рассказывала. Ей бы не понравилось, что Бэлль подружилась с мальчиком, и, положа руку на сердце, я напрочь забыла о нем, пока вы не спросили о друзьях. Дядя мальчика тяжелый, несговорчивый человек. Но если вы привлечете его на нашу сторону, возможно, он назовет людей, способных нам помочь.
— Не могу ничего обещать, но сделаю все от меня зависящее, — сказал Ной. — Должно быть, вы с матерью Бэлль очень напуганы.
— Мы поседели от тревоги, — призналась Мог. — Большинство считает, что из-за своей работы мы разучились чувствовать. Это не так.
— Милли говорила мне, что у Энни хорошие условия и вы к ней очень добры, — сказал Ной. — Знаю, она хотела бы, чтобы я вам помог.
Мог протянула руку, коснулась его щеки в знак доверия и признательности.
— Мне пора, — произнесла она. — Энни собиралась отправиться на Боу-стрит и сообщить пилерам, что Бэлль все еще не вернулась. Она решила признаться, что ее дочь стала свидетельницей убийства, но мы будем умолять, чтобы это осталось в тайне.
Ной сразу же после завтрака отправился по делам. Миссис Дюма снедало любопытство по поводу его посетительницы, поэтому ему пришлось солгать, что мисс Дейвис родственница человека, смерть которого он расследовал по поручению страховой компании; она поделилась с ним информацией, которая подтверждала то, что для удовлетворения иска оснований нет. Поскольку его квартирная хозяйка продолжала допытываться, Ной вынужден был повести себя грубее, чем ему хотелось бы, только чтобы пресечь ее расспросы.
День выдался сырой и ветреный, и, шагая по Тоттенем-Корт-роуд, молодой человек потуже затянул на шее шерстяное кашне и поднял воротник пальто. Ной знал, что многие считают Севен-Дайлс ужасным местом, где на вас обязательно нападут и ограбят, или можно подцепить какое-нибудь опасное заболевание, даже проходя мимо. Вероятно, это соответствовало истине пару десятков лет назад, до того как снесли самые жалкие трущобы, но теперь все было не так уж плохо, и Ной любил здесь прогуливаться. Он понимал, что это нищий, многолюдный, грязный, погрязший в пороке район Лондона, но вместе с тем живой, яркий, удивительный, совершенно не похожий на давящие, унылые районы в восточной части города.
Люди в Севен-Дайлс отличались дружелюбием и веселым нравом. Конечно, они были не промах, никогда не упускали возможности стянуть карманные часы, платок или бумажник, и Ною часто доводилось слышать истории о том, как им тяжело живется — они способны были растрогать даже каменное сердце. Но красть у него было нечего: он сам ходил в дешевой одежде. Ни толстого кошелька, ни карманных часов у него не было.