Ее собственное темно-синее платье из саржи забрали в первый же вечер и дали ей более красивое, легкое зеленое платье с оборками по подолу, с шелковыми, зелеными в горошек, воротником и поясом. Несмотря на постоянный страх, Бэлль обрадовалась платью, потому что оно было красивым и давало надежду на то, что с ней не случится ничего плохого, раз о ее внешнем виде так заботятся. Сейчас на стуле в ванной она увидела чистую, отороченную кружевом рубашку и панталоны — вероятно, ее собирались куда-то вести.
Бэлль не понравилось то, что женщины не уходили, даже когда она осталась совершенно обнаженной — они явно намеревались искупать ее, как маленького ребенка. Но ей пришлось покориться, даже не понимая смысла происходящего.
Они терли ее, как будто она была грязной бродяжкой с улицы. Затем вытащили пробку из ванны и ополоснули ее волосы несколькими кувшинами теплой воды. И лишь когда тело Бэлль принялись старательно вытирать полотенцем, девочка поняла, что ее опоили. Не тем снотворным, которым потчевал ее Кент — спать совсем не хотелось. Но она чувствовала некоторое оцепенение и легкость, так что даже начала беспомощно хихикать, когда женщины стали помогать ей надевать чистое белье.
Волосы сушили целую вечность. Их терли сухим полотенцем, потом укладывали в локоны, пока они не стали походить на длинные темные спирали, лежащие вдоль лица. За дверью что-то прокричали, и Дельфина крикнула в ответ.
Женщинам явно велели поторопиться, потому что неожиданно они обеспокоенно засуетились из-за того, что волосы Бэлль все еще влажные. Они забыли надеть на нее платье. Служанки распахнули дверь ванной и, поддерживая девочку под руки, босую, в одном белье, потянули вверх по лестнице.
Четыре дня назад, когда Бэлль приехала сюда, она мало что успела разглядеть в доме, только потертый ковер. Но тогда она была напугана, а большинство газовых ламп не горело. Сейчас все лампы были зажжены, и дом оказался гораздо больше, чем ей показалось сначала. На лестничный пролет выходило пять-шесть дверей, а обои были такими старыми и грязными, что невозможно было разглядеть узор.
Женщины открыли дверь на третьем этаже. За ней был короткий коридор, который вел в отдельное крыло дома. В конце коридора была еще одна дверь.
Дельфина открыла ее. За ней оказалась мадам Сондхайм. Дельфина что-то пробормотала, по-видимому, извинялась, затем немного подтолкнула Бэлль вперед и влево и закрыла дверь у нее за спиной.
Это была очередная бедно обставленная комната. Расстеленная железная кровать, на которой лежала только простыня и пара подушек, ставни на окнах, умывальник — и больше ничего. Но если комната на чердаке казалась довольно уютной, потому что была маленькой и со скошенным потолком, эта комната была большой и пустой.