- Чунго! Протри глаза, он же в человеческий рост!
- Что? Лек мих ам арш!
- Хальт ди фоцце, йото!..
Жуткая смесь французского, испанского и немецкого, искаженная глотками, привыкшими к собственным наречиям, вернула его к жизни. Вырвала из кошмара, повторявшегося вновь и вновь.
Проклятый пень, не замеченный первым водителем маленького каравана, остался позади, выброшенный из-под неудачливой машины. Им повезло, что во главе колонны шёл оригинальный парижский «Renault MH Sahara».
- Хольг, подъем, - повторила Родригес, не выпуская автомобильный руль, чуть повернув голову в сторону заснувшего командира. - Скоро пять часов, время кричальника.
Хольг поморщился, повел плечами, насколько позволяло тесное сиденье. Прищурился, глядя на часы - круглые, на вид старые, как сама Африка. Сияющие психоделической смесью красок облезлого и окислившегося корпуса.
Точно, без четверти пять.
Он поправил старый надежный БАР под рукой, привычно провел рукой по увеличенному магазину на двадцать пять патронов.
- Тормозим, - негромко скомандовал фюрер, зажав тангенту малой рации. - В сторону вправо. Макс, тащи стреляло на крышу. Хохол, знаешь, что делать. Негры - по сторонам. Чжу крутит шарманку.
Небольшой караван из трех машин сбавил скорость и собрался из растянутой цепочки в плотную группу. Родригес сдула некстати упавшую на лицо прядь светлых волос и выкрутила руль в сторону, съезжая с трассы.
Кругом расстилался какой-то почти марсианский пейзаж. Унылая равнина, в которой торчали беспорядочно разбросанные горы, не горы, в общем какие-то «образования», похожие на расшатанные серо-желтые зубы курильщика. Песок, камни и низкое небо, готовое обвалиться на голову всем миру. Все тоскливое, печальное, безысходное.
Машины стали тесно, нос к корме, все три одна за другой. Два трехосных «Рено» и старый французский грузовик с крытым кузовом. Родригес повернула ключ зажигания, мотор затих. Девушка пригладила волосы, сноровисто достала здоровенный револьвер «Echeverria» и провернула барабан. Хольг открыл скрипучую дверцу со своей стороны и выбрался наружу. Как обычно - было нелегко, нога не поддерживала такую эквилибристику. И как обычно - он справился, почти без заминки, ухватившись за специально привинченную для опоры скобу.
БАР он повесил на шею, под правую руку. Тяжелая железка успокаивала, делилась малой толикой уверенности. А уверенности командиру сейчас и не хватало, так что заемная была весьма к месту.
Особых команд не требовалось, каждый и так знал, что ему делать. Быкообразный Максвелл, светя рыжей щетиной, как сигнальный фонарь, сноровисто полез на крышу передового Рено, захватив свой любимый «Энфилд» с диоптрическим прицелом. Хохол, он же Кот, вытащил из замыкающего автомобиля «стрекотальник» - русский пулемет ЛД под пистолетный патрон - и двинулся назад, искать наилучшую позицию. При этом он шепотом, мешая русский с малоросским, ругал диспозицию - каменные пики частично перекрывали обзор и обстрел с любой точки. Как ни встань, все равно останутся мертвые зоны. Два негра-аскари