- О, да, - с неожиданной горячностью выпалила Генриетта. - Репутация! Обязанность! Присутствовать на скачках, посещать дамские клубы и solennité. Выезжать на это вот все ...
Она не закончила фразу, однако спутница поняла. Понял и Олег, резко вспомнив о своем бедственном положении. Нога болела все сильнее, стопу будто жгло открытое пламя, и беглец прикусил губу, боясь застонать.
- Вся жизнь проходит в клетке долга, обязательств, которые были возложены на тебя еще до рождения! И даже töten на охоте несчастных людей, которым всего лишь не повезло - теперь и это уже почти обязанность!
- Что поделать, сначала простое времяпровождение, затем мода. потом атрибут должного поведения, - дипломатично ответила компаньонка. - Хотя относительно клетки долга я бы поспорила.
- О чем здесь спорить, Александра? - зло вымолвила Генриетта, нервно затягиваясь, сигарилла полыхнула, как маленький факел.
Несколько мгновений девушки молчали. Та, которую назвали Александрой, сменила позу, что-то глухо звякнуло. Очень знакомо звякнуло, оружейно.
- Равноправие, - не совсем понятно сказала компаньонка, наверное опять продолжая высказанную ранее мысль.
- «Равноправие», - с не женским отвращением процедила Генриетта. - Фальшивое золото! Обманка! Для семьи я такой же актив, как наш пакет ценных бумаг, заводы в собственности или золотые счета в банках Парижа и Дрездена. И все это...
Олег не видел жеста Генриетты, но предположил, что она резко обвела все вокруг.
- ... все это часть большой клетки. Как я устала чувствовать себя ходячим долгосрочным вложением, которое должно окупиться в разумные сроки и приносить дивиденды.
- Боль и безысходность, - на сей раз ядовитый сарказм наполнил уже слова Александры.
- Что?..
- Боль и безысходность, - повторила компаньонка.
- Поясни, будь любезна, - холодно попросила, точнее, приказала госпожа.
- Пожалуй, мне лучше промолчать.
- Настаиваю. И мы забудем об этом сразу по возвращении на станцию.
Девушка с оружием заколебалась. Однако все же заговорила.
- Искренне сочувствую твоему горю, душевной боли и безысходности положения, - сказала Александра. - Не менее искренне разделила бы с тобой эти чувства, если бы ...
Она вновь помолчала, очевидно собираясь с мыслями.
- Если бы?.. - с вкрадчивой мягкостью повторила Генриетта.
- Если бы твои проблемы не были детским лепетом в сравнении с настоящими тяготами.
Воцарилась тишина, даже автомоторы отдалились и гремели где-то на западе. Наверное на западе, потому что Олег успел основательно запутаться в направлениях и сторонах света. Нога болела страшно, по закушенной губе потекла горячая струйка крови, отдающая противным медным вкусом.