– Имеются в виду слухи о гроссбухе, где описываются различные… сделки, – в смущении пробормотал кто-то из визитеров.
– Да, все это правда, – кивнул Козимо.
– Так почему же вы хранили подобную книгу?! – возмутился один из олдерменов.
– Не я, а Роджер Дарнли.
Гости молча переглянулись. Все знали Роджера Дарнли, сначала – восходящую звезду реформации Эдуарда, потом – государственного изменника и висельника. Но это дело пятилетней давности уже стало забываться, и многие думали, что о тех давних делах никто никогда не вспомнит, – вот теперь… Неужели гроссбух все-таки найден?!
– Но если вы воображаете, что я пойду ко дну, а вы будете смотреть на происходящее со своих насиженных мест, – продолжал Козимо, – то учтите: ваши имена там тоже упоминаются.
– Думаете, мы этого не знаем?! – рявкнул кто-то из визитеров. – Поэтому мы и пришли сюда. Ведь именно вы…
– Ошибаетесь, – перебил Козимо. – Вспомните о наших общих делах! Не думайте, что выйдете сухими из воды! У меня остались связи и влияние, так что не стоит мне угрожать. – Козимо поднялся из-за стола. – Наш разговор окончен, ясно?
Олдермены встали и в сопровождении стражи Козимо пошли к двери. Самый главный из них обернулся и проговорил:
– Вы должны отыскать гроссбух, сэр. Никаких инцидентов больше нельзя допускать! Это удар по всем нам!
Козимо промолчал. Можно подумать его интересовали «удары» по этим самодовольным болванам! И конечно, «инциденты» будут продолжаться. Во всяком случае он точно знал про один из кораблей проклятой торговки шелком, находившийся в каком-то порту на восточном побережье Англии.
Встреча с епископом проходила примерно также. Было уже темно, когда Козимо наконец-то остался в одиночестве. Зал, где он сидел, был освещен только несколькими факелами на стенах и стоявшими перед ним свечами. Он едва успел поднести к губам чашу, когда слуга, подошедший к нему, в страхе пролепетал:
– Сэр, это… там…
– Кто?! – завопил Козимо, ударив кулаком по столу. Пламя свечей задрожало. – Кто смеет тревожить меня в такой час?!
– Граф де Сандвич, – прошептал слуга.
Козимо невольно вздрогнул. И на мгновение прикрыл глаза. О, раны Господни! Ральф де Сандвич!.. Этот человек, один из любимцев короля, часто являлся именно к тем, кому следовало сообщить: король требует покорности. Графа побаивались еще потому, что он был комендантом Тауэра.
Козимо вздохнул и знаком велел впустить графа.
Хмурый Ральф де Сандвич вошел в зал и тотчас же проговорил:
– Сир повелел начать расследование, мастер Богач.
Вот так-то! Никаких преамбул. Никаких любезностей. Сразу – про расследование. Козимо откинулся на спинку стула и спросил: