– Взять все, что я хочу?! – кричала она в ярости. – Взять этот мусор?! Думаешь, мне это нужно?! Думаешь, нужно?!
Драгоценности и монеты разлетались по комнате и закатывались под тростниковые циновки, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги, а Кир по-прежнему стоял словно окаменевший. Когда же, наконец, рука Софии бессильно повисла, он с тем же холодным спокойствием повторил:
– Возьми, что хочешь, а потом уходи. Я с тобой покончил.
С этими словами он вышел из комнаты.
Чуть пошатываясь, София стояла посреди комнаты. Ей хотелось то кричать, то плакать, и она не знала, что выбрать.
Значит, Кир в точности таков, каким она его считала. А ведь она в какой-то момент решила, что ему можно верить. Во всяком случае начинала ему верить. Думала, что он другой, что он лучше.
Но теперь сомнений не осталось. Он именно такой, каким она его считала. Поэтому она, София, – ужасная дура. Как же можно довериться Киру хоть на секунду?!
Сначала у нее был собственный план, но потом она увидела Кира и…
А ведь у нее действительно был план! Эта мысль воодушевила Софию, потому что он все еще был вполне осуществим. Более того, сейчас она владела не только гроссбухом, но и грузом смертоносного оружия.
Но кто ей поверит? Говорили, что у Эдуарда нет привычки принимать просителей с возмутительными жалобами на его, короля, подданных.
Но что же в таком случае делать? Тяжело вздохнув, София принялась расхаживать по комнате, минуту спустя подошла к столу и взяла гроссбух. Склонившись над столом, она наскоро нацарапала записку: «Я теперь одна. Тебе лучше уплыть».
Потом она раскрыла гроссбух и полистала его, пока не нашла нужную ей страницу. Вырвала ее, смяла в кулаке и уронила рядом с запиской. А поверх положила изумруд – подарок Кира. Он вложил камень ей в ладонь, когда думал, что подобные вещи могут ее остановить.
Немного помедлив, София отошла от стола и зашагала прямо по монетам и камням, собираясь немедленно покинуть Кира. Что ж, ведь именно этого он и хотел.
Она положила ладонь на дверную ручку – и тут в дверь постучали. София вздрогнула от неожиданности и попятилась.
Через несколько секунд стук повторился. И раздался мужской голос:
– Миледи, вы здесь?
Козимо Эндольте! София отступила еще на шаг и прижала к груди гроссбух, который перед тем положила в бархатный дорожный мешок.
– Миледи, вы ведь здоровы? – снова раздался голос Козимо.
Сделав глубокий вдох, София ответила:
– Да, войдите.
Дверь тотчас распахнулась, и на пороге возник ужасный гость – невозмутимый и спокойный, как всегда. И как всегда, в богатых одеждах. Поднимавшееся солнце коснулось склона холма за его спиной, обдав Козимо золотистым сиянием.