– Что ты там затеял, Кир?
Он замер на мгновение. Потом сделал глубокий вдох и уставился в темноту.
Она сидела в глубине комнаты, погруженная во мрак. Сияние свечей отражалось в ее глазах.
Он направился прямо к ней, но она вдруг подняла руку, в которой держала кинжал, и тихо сказала:
– Довольно. Дальше ни шагу.
Кир взглянул на кинжал, выглядевший довольно зловеще. А в глазах Софии словно плясали чертенята – тот самый блеск, который обычно означал праведный гнев или, упаси боже, некий… план (причем в обоих случаях София становилась совершенно непредсказуемой). «Поэтому разумнее… умиротворить ее, – решил Кир. – По крайней мере на время».
– Что тебе нужно, София?
– Ответ на мои вопросы.
– Нет, тебе нужно совсем не это.
Он понял, что она кивнула. Огоньки в ее глазах запрыгивали вверх-вниз.
– Да, ты прав. Но для начала хватит и этого.
– А если я откажусь?
– Тебе, Кир, не стоит испытывать мое терпение этой ночью.
Он тихо рассмеялся и проговорил:
– Ладно, хорошо. Постараюсь не испытывать.
Еще несколько мгновений он наблюдал за тенями на ее лице, после чего отвернулся и снова направился к бочке у противоположной стены. Наклонившись, он плеснул холодной воды себе в лицо, затем выпрямился и утерся чистой льняной тряпкой.
Вернувшись к Софии, Кир проговорил:
– Не пора ли кончать с пустыми разговорами? Сколько ты хочешь?
Она поднялась на ноги и прошлась по комнате. А Кир невольно поморщился. Ему было куда проще иметь дело с тенью Софии, чем с Софией, озаренной ярким светом свечей.
Она была в золотисто-желтой тунике, на которой слегка ослабила шнурки, перетягивавшие крест-накрест ее талию. Кроме того, на ней был серебристый пояс, изящно сработанные застежки которого мерцали под пламенем свечей.
Приблизившись к столу, София наклонилась и осторожно поместила в самый его центр драгоценный изумруд, который он ей передал. Затем приподняла брови и принялась медленно расхаживать по комнате. Наконец проговорила:
– Ты думаешь, что мне нужны твои драгоценности или деньги? – Она продолжала расхаживать по комнате, но при этом старалась не приближаться к нему. – Ты полагаешь, что я такая же, как и ты, всю жизнь пробираюсь сквозь потоки нечистот, чтобы добыть побольше звонких монет?
Кир уселся и стал молча наблюдать за ней. София же остановилась, чтобы рассмотреть ряд серебряных с позолотой кубков, стоявших на полке возле стены. Она коснулась одного из них, затем снова принялась расхаживать по комнате. И опять заговорила:
– Ты думаешь, меня ничего не заботит, кроме грязных денег и того, как их добыть? – Она провела ладонью по темно-голубому гобелену, который колыхался, когда она проходила мимо. – Ты считаешь, что я ради денег манипулирую людьми, заставляю их поступать против собственной воли? Ты действительно так обо мне думаешь?