– Только не тебе, София. – Он сжал ее запястья: – Да и другим не так уж часто. Да, я хитрю, сбиваю с толку, но чаще всего просто позволяю людям верить в то, во что им хочется верить, позволяю надеяться на что-либо.
София кивнула. Да-да, все это он и проделал с ней. Вел ее туда, откуда манила надежда…
– Ненавижу тебя, – прошептала София. И тотчас же поняла, что солгала.
Кир с невозмутимым видом пожал плечами.
– Думаешь, я этого не знаю?
Ей хотелось крепко прижаться к нему, и просто дышать, просто дышать – вот и все. И все это время она видела его ужасный шрам. Но, увы, она видела и его глаза, холодно смотревшие на нее, как на какой-то посторонний предмет. Ох, ну почему же он так смотрит?!
Она снова ударила его в грудь и прохрипела:
– Негодяй! Разбойник! Дьявол!
Губы его искривились в насмешливой улыбке.
– Совершенно верно, София. Я именно тот ирландский недоносок, с которым имел дело твой отец.
Эти слова Кира ошеломили ее. София замерла на мгновение, потом, всхлипнув, пробормотала:
– Ты никогда не был таким. Не был, не был, не был! – закричала она вдруг, яростно защищая того юношу, в которого влюбилась когда-то. Влюбилась, когда была глупой девчонкой.
И тут она опять его ударила. И опять всхлипнула. Ей хотелось плакать и хотелось бить его и кусать. Хотелось потребовать, чтобы он немедленно снова стал таким, каким был когда-то.
Тут Кир обнял ее и привлек к себе. Прижавшись к ней всем телом, тихо проговорил:
– Я в точности такой же, как они, София. И не могу стать другим. Твой отец был прав. Я беру все, что хочу, а потом ухожу.
И, оставаясь самим собой, он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы. Поцелуй был жарким и яростным. Жестким и настойчивым. Воспламеняющим. И София, охваченная огнем желания, тотчас приоткрыла губы. А Кир, медленно продвигался к стене, и в какой-то момент София вдруг почувствовала, что прижата к ней спиной. Но она не сопротивлялась – напротив, привстав на носочки, прильнула к Киру, и теперь уже отвечала на его поцелуй с такой же страстью и яростью.
Внезапно он приподнял ее и, задрав юбки, прижался к ее лону своей вздыбленной плотью.
София громко застонала и принялась покрывать поцелуями его лицо, шею, волосы – все, до чего могла дотянуться.
И тут Кир вдруг чуть отстранился и, глядя ей прямо в глаза, прошептал:
– Не влюбляйся в меня, София. Ни к чему хорошему это не приведет. – С этими словами он опустил ее на пол и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Она покачнулась – и едва не упала; казалось, она вот-вот потеряет сознание.
Сделав несколько шагов по комнате, София осмотрелась. За окнами по-прежнему лил дождь и ревел ветер. И царила все та же густая тьма.