И снова послышался звук удара.
София рывком распахнула дверь и ворвалась в темную комнату, уронив гроссбух на пол.
Трое огромных бородатых незнакомцев тотчас же повернулись к ней – и оцепенели; причем двое из них держали Кира – голова у того была опущена, а колени согнуты, третий же, очевидно, бил его.
– Негодяи! – воскликнула София. – Кто вы такие?!
Кир вскинул голову и в ярости прохрипел:
– Убирайся!
Самый огромный из негодяев первым пришел в себя. Шагнув к Софии, он проворчал:
– Женщина, возвращайся…
– Вы забываетесь! Я леди Мистраль, и вы в моих покоях!
Зверь в человеческом облике, казалось, задумался. Наконец отвесил неуклюжий поклон и пробормотал:
– Миледи, мы не знали…
– Конечно, не знали, иначе не стали бы нападать на моего управителя и друга.
«Зверь» оглянулся на Кира и взмахнул рукой. Его приятели отпустили Кира, и тот рухнул на пол. А «зверь» взглянул на Софию и проворчал:
– Миледи, мы всего лишь справлялись о последних поездках сэра Кира. У него были дела с моим хозяином, и эти дела почему-то были заброшены.
Кир, шатаясь, поднялся на ноги.
– Можете уведомить всякого, кто спросит, что все недавние поездки сэр Киран совершал с моего ведома и по моему приказанию, – холодно проговорила София.
Мужчина в нерешительности переминался с ноги на ногу. Наконец, почесав в затылке, заявил:
– Миледи, мы должны…
– Вы также можете уведомить вашего хозяина, – ледяным голосом перебила София, – что мне не нравится способ, которым он ведет свои дела.
– Миледи, это всего лишь недоразумение. Мы думали…
– Вы думали? Мне кажется, вы вообще ни о чем не думали! И еще передайте вашему хозяину, что если он не образумится, то пожалеет об этом! – София властным жестом указала на дверь; длинный рукав ее сюрко напоминал крыло диковинной птицы. – Убирайтесь, пока сюда не прибыла ночная стража. – Это был намек на то, что стража уже идет.
«Зверь» окинул Кира яростным взглядом, потом развернулся и потопал к двери. Его приятели, звеня шпорами и оружием, последовали за ним.
София была уверена, что наблюдала за ними холодным надменным взглядом. Когда же они вышли за дверь, оказалось, что она стояла, прижавшись к стене. Сердце ее гулко колотилось, а колени подгибались.