Берти ответил сразу же, явно не ожидая услышать голос мачехи. Она мягко объяснила, что его отец умер, и извинилась за то, что вынуждена сообщить ему эту весть.
– Ну, это меня не удивило, – холодно отозвался он. – Ты приедешь на похороны?
Этот вопрос изумил ее.
– Разумеется!
Берти не ошибся в своих предположениях: с начала лета она действительно жила во Франции.
– Я в Чикаго, но завтра к вечеру вернусь домой.
– Я позвоню тебе, как только все устрою, – пообещала она. – И конечно, ты сможешь поехать на похороны вместе с нами.
– Спасибо, я на своей машине.
Всем в одной машине им было бы тесно, но Вероника все равно сочла своим долгом предложить помощь Берти. Другой матери он не знал, и она жалела его, хоть он и не был милым ребенком, постоянно лгал и досаждал сестрам. Из-за него девочки то и дело плакали, и теперь между ними не осталось даже дружеских чувств. Все трое поставили на Берти крест. Только Вероника по-прежнему обращалась с ним ласково, хоть и уклонялась от любых просьб о деньгах.
Зная, сколько волнений Берти доставил Полу, она не могла не гадать, завещал ли Пол сыну хоть что-нибудь. Ей он об этом ни словом не обмолвился. У Пола мало что сохранилось, ему самому постоянно не хватало денег, но некоторая часть отступных, которые Вероника уплатила ему при разводе, все же уцелела, хоть остальное и растаяло с поразительной быстротой. Пол не желал жить по средствам, делал широкие жесты и слишком много тратил на женщин. В этом отношении он так и не изменился. Вдобавок Полу все еще принадлежал шато, купленный Вероникой для них двоих во Франции и подаренный ему при разводе. Поначалу Пол всеми силами стремился заполучить шато, а когда заполучил, то сразу потерял к нему интерес, как бывало всегда. Сейчас шато был заперт, и Вероника знала, что Пол не бывал там уже лет десять. Видимо, он завещал его всем четырем своим детям, так что девочкам придется пользоваться шато вместе с Берти – или, скорее, продать и поделить вырученные деньги. Никому из них не нужна такая обуза, как быстро ветшающий французский шато, зато все они только выиграют от его продажи, особенно Берти. Логично, если Берти достанется четверть всего отцовского имущества, даже если все, что имел Пол, он получил от Вероники. Все-таки Берти его сын, каким бы он ни был, так что он вправе претендовать на деньги, которые Вероника отдала Полу.
Закончив разговор с Берти, она легла спать, думая о предстоящих делах и организации похорон. Тимми пообещала помочь ей. Самым странным было осознание, что Пола больше нет. Вероника знала, что будет скучать по нему. С ним было приятно поговорить, порой они прекрасно проводили время даже после того, как развелись. Вероника больше не любила его, ее чувства улетучились давным-давно, и слава богу. Но она по-прежнему считала, что он занимает важное место в ее жизни. Потерять его было нелегко. Вероника уснула, думая о счастливом десятилетии их брака – лучших годах ее жизни. Никто и никогда не сравнится с великолепным Полом Паркером. Таких, как он, больше нет на свете. Несмотря на все его недостатки, в ту ночь его дочери думали о том, сколько у него имелось достоинств. Пол был единственным и неповторимым.